— А мне напротив было интересно учиться. Я могу на много часов прилипнуть к стулу. Таких как я в школе называли зубрилами.
— Ты очень стабильна в своих предпочтениях, — с кивком головы соглашается Савва. — В противном случае, сменила бы место работы.
— Почему я должна это делать? У меня прекрасная должность.
— Ты можешь занимать прекрасную должность и не работать при этом с мудаками.
Несколько раз я и сама думала об этом, но почему-то когда Савва произнес это вслух, во мне созрел протест и желание себя защитить.
— Не все так просто. К тому же, Андреев…
— Трухлявый пень, в котором давно умер дух прогресса, — перебивает Савва, отрывая взгляд от дороги. — Застой — всегда умирание. Пара-тройка лет и компания под его руководством пойдет ко дну. Чего ты боишься, Мирра?
Порыв оправдаться и заодно оправдать Андреева проходит. С Саввой всегда так: становится стыдно кривить душой. Он действительно мастер в чтении людских слабостей.
— Я люблю комфорт и стабильность. В «Ландор» я знаю все. Как будет в других местах — я понятия не имею.
— И не будешь иметь, если не попробуешь. Люди сознательно отрезают себе перспективы из чувства страха. Возможно, где-то за ширмой скрывается лучший мир, и им требуется лишь протянуть руку и одернуть ее.
**********
Вечерний кинотеатр переполнен, но на последнем ряду, где мы сидим, заняты лишь два места, и они наши.
— Ты выкупил весь ряд? — кокетливо улыбаюсь я, опускаясь в кресло вместе с ведром сырного попкорна.
Савва опускается рядом и незамедлительно обнимает меня рукой.
— Мало приятного подпирать локтями незнакомые тела и слышать дурацкие комментарии относительно происходящего на экране.
— Да ты сноб.
— Я никогда этого не скрывал.
Фильм мне нравится. Не знаю, достаточно ли хорош по критериям Саввы, но мне хватает в нем всего: правдоподобности диалогов, честности актерской игры и нетривиальности сюжета. Поворачиваю голову, чтобы оценить реакцию, и моментально встречаю его взгляд, подсвеченный сменяющимися кадрами с экрана.
Из горла вылетает смущенный смешок.
— Ты не смотришь?
Как по команде ладонь Саввы ложится мне на колено и проскальзывает мне под юбку, заполняя тело горячей пульсацией крови, а мозг — смущением.
— Давно нет. Есть вещи куда интереснее.
Его рот сливается с моим, вжимая меня в спинку кресла, экран перед глазами исчезает. Савва в любой обстановке умеет накалить мое возбуждение. Заражает меня собой, своим утяжелившимся дыханием, своим ярким запахом, давлением тела, каждым доминирующим движением языка.
— Внизу сидят люди, — шепчу я, когда его палец начинает рисовать круги на промокшей ткани моего белья. Я совсем не уверена в своем желании останавливаться, но этой стыдливой фразы не могу не сказать.
— У них тоже есть вещи куда интереснее, — шепчет Савва, обхватывая мою грудь через рубашку.
Удобная вещь — самообман. Мозг за секунду подберет целый список того, почему вам стоит сделать то, чего вы хотите в данную минуту. Темнота, пустой задний ряд, объемный звук из колонок, скрывающий мое сбившееся дыхание. Можно закрыть глаза и поверить, что если ты сам слеп, то и другие тебя не увидят.
Я раздвигаю ноги и позволяя Савве проникать в меня пальцами. Обхватываю его напряженный член сквозь джинсы, глажу, тру, скребу его ногтями. Я оказывается так сильно по нему соскучилась. Шесть дней без секса для нас — это слишком много. Хорошо, что Савва не предпринял попытки стянуть с меня трусы и трахнуть, потому что я бы наверняка согласилась.
*****************
— Я так и не узнала, чем закончился фильм, — шутливо ворчу я, когда мы спускаемся по эскалатору на подземную парковку кинотеатра.
— Главный герой оказался проекцией из прошлого, и с большой вероятностью, на момент наступления хэппи-энда, его уже не было в живых.
Я даже останавливаюсь от удивления.
— Как ты узнал? Сегодня же премьера.
— Это стало понятно еще в середине. Идеальный драматический ход от сценаристов, который предположительно должен заставить зрителя раскрыть рты и всплакнуть.
— Все-таки ты отлично разбираешься в психологии. Откуда?
— Знание ее механизмов помогает мне компенсировать недостаток чувств. В этом мне очень помогали психотерапевты, работавшие со мной. Они стали ключом к тому, как устроен мир эмоций. Каждая твоя реакция: боль, страх, обида имеет под собой основу. Обнаружив эту основу, ты сможешь гораздо эффективнее добиваться желаемого.
— Например?
— К примеру, если человек испытывает необходимость постоянно говорить о своей непохожести на других и перечислять собственные заслуги — перед тобой глубоко несчастный и закомплексованный тип личности, любящий чужие принижать заслуги ради утверждения в собственной уникальности. Многие ошибочно считают, что такой человек страдает манией величия, хотя на самом деле это не так. Любая неудача ударяет по нему настолько сильно, что может уложить в длительную депрессию. Попробуй намеренно игнорировать его и положительно оценивать других в его присутствии — и мгновенно увидишь результат.
— Ты говорил, что занимался в пятью разными психотерапевтами. Это потому что тебе хотелось смены лиц?
Савва начинает улыбаться, и сейчас я точностью могу сказать, что эта улыбка искренняя. Мой вопрос вызвал у него приятные воспоминания.
— На самом деле я не успевал устать от них быстрее, чем они от меня. Каждый их пяти от меня отказался. Тогда как они упивались своим превосходством над ущербным социопатом… — Савва смотрит мне в глаза и поясняет: — О да, они упивались. Для них я был психом, стремящимся обезобразить безукоризненное лицо общества. Люди, имеющие дело с психологией, снобы куда хуже, чем я, ты не знала? Так вот, им дико не нравилось, когда я начинал превращать наши встречи в двухсторонний сеанс, озвучивая их проблемы и страхи. Слышала выражение «сапожник без сапог»? За презентабельным фасадом этих людей, обросшими дипломами, скрывается куча травм и комплексов. Ткни в них посильнее — и они начнут верещать похлеще любого своего клиента.
— И ты перестал к ним ходить?
— Да. Психотерапия перестала быть для меня ресурсом познания себя. Им больше нечего было мне дать. А когда людям нечего мне дать — я теряю к ним интерес.
Я проглатываю очередное возможное напоминание о том, что я присутствую в его жизни временно, и тихо усмехаюсь:
— Звучит паршиво.
— Зато честно. Отчасти поэтому социопатов так не любят: за честность их реакций. Ты каждый день спрашиваешь «как дела» у людей, не представляющих для тебя интереса, просто потому что так нужно. Я этого не делаю. Мне наплевать. Ты врешь, а я остаюсь честным. На деле, любой человек перестает быть нужным, когда перестает быть ресурсом.
