После моего номера объявили главного инженера Иркутскэнергосвязи.
Я бы с удовольствием послушала, я же теперь, оказывается, в этом разбираюсь, но Илья, как только вернулась на место, подхватил меня под руку и потянул на выход.
Мне не очень хотелось покидать этот чудесный зал с этими прекрасными людьми, но Илья… разве ему можно отказать? Он же невероятный! Вот он взял меня за руку, а у меня по венам сразу ток пробежал.
— Господи, Ксюша, что с тобой? — спросил он встревоженно, когда вывел меня. Наклонился, взглянул своими зеленющими глазами так, что у меня пол под ногами закружился. — Ты пьяна, что ли? Ты что-то выпила?
— Что? — он встревожился ещё больше, нахмурился, принюхался. — Ксюша, что ты пила?
— Ни-че-го. Кроме кофе.
— Нет, зеленоглазый, у меня такая реакция на тебя.
— Нет, с тобой что-то не так. Тебя же качает. А зрачки… ты видела свои зрачки? Даже радужки не видно…
Чёрт, бодрость и ясность и впрямь меня стремительно покидали. Цвета, формы, силуэты расплывались. Пол под ногами качался. Вокруг всё смешивалось в какой-то чудовищный калейдоскоп. И в этой мешанине только зелёные глаза виделись чётко и ярко. Они магнитом притягивали к себе, заставляя забыть обо всём.
— Да, что-то мне становится немного дурно… От духоты, наверное? Всё плывёт перед глазами, качается, как на корабле… Стой, ты же не знаешь самого главного! Я же тебя очень люблю. Обними меня скорее! И поцелуй за ушком…
Глава 60
Со мной творилось что-то невероятное. То я взмывала ввысь, как птица, то ныряла на глубину бездонного моря. Летать мне нравилось, тонуть — не очень. Там меня опутывали водоросли, и я начинала задыхаться. Но потом я внезапно распахнула глаза и поняла — то был сон. А я вообще нахожусь непонятно где. Совершенно незнакомая комната…
Да, я лежала раздетая на чужой кровати в чужой комнате. Всё чужое, кроме… запаха. Он смутно знаком.
Кровать, правда, была удобная, широкая, даже широченная, и в меру мягкая, но всё-таки — чужая.
Как же так? Как я сюда попала? Где моя одежда? Кроме белья, на мне ничего не было. Но то, что белье имелось — это большой плюс. Значит, самые стыдные глупости я не натворила.
Комнату окутывал полумрак. Тёмные плотные шторы совсем не пропускали свет. Лишь тусклый маленький бра окрашивал угол комнаты янтарными бликами.
И не понять, что сейчас — утро ли, вечер, день, ночь?
Я поднялась с кровати, тут же покачнулась — во всём теле ощущалась странная тягучая слабость.
Шатаясь, подошла к окну, раздвинула шторы — утро. Самый рассвет.
Всё-таки где же я?
Попыталась напрячь мозг — вспомнила урывками конференцию, а затем — ничего. Почему так? Может, я на фуршете наклюкалась? Да не должна! И не помню я этого.
Я добралась до двери — на всякий случай на цыпочках. Тихонько приотворила, выглянула в коридор. Тихо…
А нет, не тихо. В глубине квартиры, какой-то непривычно огромной квартиры, кто-то ходил. Я отчётливо различала шаги и другие звуки. Поколебавшись, отправилась на звук, всё так же, крадучись. Набрела на кухню и выдохнула — Илья. В одних домашних шортах он стоял у стола и готовил бутерброды. Четыре штуки на большом стеклянном блюде. С сыром, с ветчиной, с помидоркой.
Я сглотнула — съела бы прямо сейчас все четыре и ещё бы добавки попросила.
Почувствовав мой взгляд, он поднял голову, посмотрел внимательно, потом отложил нож и шагнул ко мне.
— Это что, твоя квартира? — спросила я.
— Да. Ты как себя чувствуешь?
Ой, нет, неужели всё-таки я напилась? Иначе как объяснить провалы в памяти и этот его вопрос. Про самочувствие же спрашивают обычно после неумеренных возлияний. Как стыдно! Что он про меня думает?
Однако похмелья я не чувствовала. Слабость только, сухость во рту и адский голод.
— Ксюша, тебе как? Лучше?
— Нормально мне, — пожала я плечами.
— Слава богу! — он подошёл, обнял меня крепко, прижал к своей груди так, будто я с войны вернулась целой и невредимой.
— А что такое? Мне должно быть плохо? Что вообще вчера было? Я ничего не помню. Вот совсем ничего, правда. Я что, вела себя ужасно? Скажи, я делала что-то постыдное? Ой, нет, не говори. Не хочу знать.
— Ты совсем ничего не помнишь? — озадачился Илья.
— Ну, с определенного момента… совсем ничего. Помню, как выступала, помню, что мне хлопали. А затем — всё. То есть ничего.
— Понятно… Ты меня здорово напугала. Ну ладно, главное, всё обошлось. Ты только скажи — что ты пила?
— Что пила? Не помню! Я у тебя хотела спросить. Мы же вместе были после презентации?
— Ксюша, что ты пила или принимала перед презентацией? Послушай, это важно. После презентации ты просто отключилась и всё.
— Отключилась?
— Да, пришлось даже скорую вызывать. Так что ты принимала?
— Я… ничего. Ну, честно, ничего! Я даже не завтракала утром. А, ну вот только кофе выпила во время тайм-брейка. Мне Эллочка принесла…
— Гвоздецкая? — Илья сразу помрачнел. — Давай-ка об этом поподробнее…
Он задавал и задавал вопросы, выпытывая, как мне Эллочка подала этот злосчастный кофе, что говорила при этом, какой был у него вкус, что я ощущала сразу и потом.
— Ты что же, думаешь, Эллочка что-то мне подсыпала?
— Похоже на то. Врачи скорой сказали, что ты приняла какой-то препарат вроде экстази.
— Это что, наркотик такой? Ужас… Это слишком даже для неё!
После завтрака Илья отправился в Экспоцентр — на закрытие конференции. Меня брать не стал — вдруг, говорит, плохо станет. Но попросил остаться у него. А я и не возражала.
Набравшись наглости, я сунулась к нему в холодильник. Нехорошо так делать, знаю, но голод не тётка, а завтрака мне почему-то катастрофически не хватило. Какой-то дикий аппетит на меня вдруг напал.
А мой мужчина, оказывается, хороший мясоед! Я обнаружила у него ветчину, буженину, карбонад и тоненькие острые колбаски. Подъев запасы Ильи, я пошла гулять по его хоромам. А разгуляться тут было где — квартира просто огромная, не сравнить с моей скромной двушкой. А из окна гостиной открывался шикарный вид на Ангару.
Я взяла с полки нечитанный раньше детектив Акунина и устроилась с книжкой в плетённом кресле на балконе. Прочитав несколько глав, незаметно задремала. А проснулась от того, что трезвонил сотовый.
Звонили с работы, мои девчонки. Точнее, звонила Тома, но на заднем фоне ей подсказывали остальные. Чем-то растревоженные они спрашивали, что случилось. Я не сразу поняла, о чём они.
