Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 72
– У нас тоже так… – пробормотал маленький философ. – Мы сейчас едим, едим, наедимся, и ты меня отправишь спать.
– Но ты проснешься таким же, как и заснул. Заснул мальчик – проснулся мальчик. Заснул дедушка – проснулся дедушка.
– Заснула девочка – проснулась девочка?
– Правильно. Ты же видел в городе много детей: они играют днем, спят ночью, растут и взрослеют, становятся дядями и тетями. Все как на Звездном флоте.
– Не выключай Матруну на ночь, обещаешь, деда?
Чем-то меня взволновала просьба Рейнясу.
Дети – маленькие провидцы, иногда им свойственно предчувствовать события. Они знают будущее и рассказывают его нам. Только мы, взрослые, не верим и потому не слышим слабый, наивный лепет завтрашнего дня. Тревожный лепет.
* * *
На экраны подали изображение с видеокамер, которые иланцы крепят на панцири морских черепах. Сигналы с камер поступают на спутники связи, и благодаря им здесь пытаются вникнуть в подводную жизнь океанов Ило. Камеры порой показывают такую плавающую жуть, что вряд ли кто-то на планете жалеет, что купальные сезоны проходят без него. На этот раз нам показали косяк тунца, он шел прямо на скалы. Туда же, к Северному кольцу, летел и «Золотой грейпфрут».
Вскоре видеогид, используя кадры подводной хроники, захватывающей, как триллер, объяснил, что на тунца охотимся не только мы, но и акулы, и осминоги, и другие твари. Они гонят рыбу в западню. Спасаясь от хищников, часть рыбьего косяка непременно окажется в Северном кольце. А там, в защищенном от прибоев и бурь месте, как в круглой чаше, живут гигантские губки. Их присутствие делает воду в Северном кольце похожей на студень. Тунец, влетев в этот суп из губок, теряет скорость. Теснясь в скученном положении, тунец избавляется от своих игл – сложная биохимия тела губки растворяет их. Как только губка забивается рыбой до предела, она рвется на отдельные куски и начинает сжиматься, плотно обволакивая рыбу, словно пакуя собственной плотью в почти ровные брикеты по двадцать-тридцать фунтов каждый. Вот тогда, и не раньше, «Золотой грейпфрут» начнет свою охоту. С дирижабля опустят трос с захватом и с помощью лебедки поднимут несколько «упаковок» с рыбой – ровно столько, сколько в состоянии употребить.
– Как просто! Гениально! – восхитилась незнакомая мадам, успевшая переодеться в вечерний наряд, хоть вечера на Ило не располагают к танцам и прогулкам под лунами.
– А что будет с рыбой, которая осталась в море, упакованная в губку? Скажите, что с ней происходит?
– Брикеты с рыбой вытягивают в море хищники, проникающие в бухту из открытого моря. Кроме них дохлую рыбу едят крабы и угри. Крабов здесь много, они облюбовали эти скалы, – отозвался офицер, младший помощник капитана Левицкого.
– Нам ни разу не подавали крабов, – заметил Фили-ас. – На Земле‐1 крабы – деликатес.
– Что вы, сэр, у нас краб считается падальщиком и его не принято подавать к столу, – возразил младший помощник. Я заметил, что капитан пытается решать проблему с поиском хакеров и среди отдыхающих стали появляться офицеры его команды, незаметно наблюдающие за пассажирами.
– Сытая планета! – хохотнул Филиас Фармопулос и отошел.
Младший помощник рассказал нам о том, что крабы разрывают брикеты с рыбой и вытягивают куски из бухты Северного кольца. Но на рыбу тут же набрасываются акулы и другие хищники, которые не успели к началу пирушки, и обворованные крабы снова возвращаются за добычей. Пирушка продолжается час после захода солнца и возобновляется за час до рассвета: морские твари каким-то образом сохраняют активность чуть дольше обитателей суши. Хоть на оставшуюся часть ночи жизнь в океане Ило Семилунного, похоже, тоже замирает.
На закате мне пришлось присоединиться к молодой и красивой женщине, очаровавшей Рейнясу. Супруг, по ее словам, перепил за обедом и завалился спать.
Словно дружное семейство, втроем, мы переходили от борта к борту. И наблюдали, как внизу меняет цвет море, с зеленого становясь серебряным от рыбьих спин, сплошной массой идущих к Северному кольцу. Как аэрокрафт аккуратно снижается (ох уж это снижение!), а небо тем временем становится вечерним, и базальтовые клыки длинными пальцами теней тревожно указывают на то место, где скоро появятся семь лун…
Закаты на Ило Семилунном завораживают, вот в чем дело.
Я отогнал липкое чувство тревоги.
Туристы с интересом наблюдали за рыбьей кутерьмой внизу. Косяк распался на отдельные скопления рыбы, сначала бесформенные. Рыбы суетились и делали стремительные рывки, и даже выпрыгивали из воды. Затем движения тунца, застрявшего в бухте, стали замедленными; тунец увязал в густеющей студенистой массе, как в смоле. Постепенно губка выжимала из себя воду и плотно обтягивала рыбу, а брикеты тунца становились все более правильной формы.
Я посмотрел на часы, подумал и вызвал няню Матруну, приказав готовить ребенка ко сну.
«Еще ведь рано для сна!» – удивилась женщина, гулявшая с мальчиком.
«Пусть! – отвечал я. – Его нужно выкупать, переодеть и подкормить. Матруне немало возни с этим парнем».
Женщина как будто немного озадачилась.
Это были последние слова, которые я успел сказать на палубе летающего отеля.
Аэрокрафт, уже с уловом на борту, так и не сумел подняться в небо.
«Золотой грейпфрут» с девятьюстами туристами, с командой в сорок человек, с роботами всех видов и даже с одним ребенком и его космофлотской няней, за нее Тимох заплатил уйму кредиток, этот шикарный летающий отель так и не завершил свою экскурсию.
Там, где мы оставили остров Малеон, в небе поднимались столбы, похожие на искрящийся фейерверк, но глаз не различал их разноцветье. Так с моря выглядит полет цитрозусов, если смотришь на них издали и против заходящего солнца.
Жидкие ленты из насекомых взвились над Северным кольцом. Голые скалы – не лучший приют для личинок, цитрозусов здесь немного. Но не в цитрозусах вовсе дело. Их вклад в изменение состава атмосферы не стоит преувеличивать. Фиал и нофиал – это могучее дыхание планеты.
В море зажглись фосфорецирующие купола танцующих медуз.
Капитан выиграл пари.
Естественно, а как могло быть иначе? Танцующие медузы время от времени появляются в этих широтах, и Левицкий, конечно, знал, что они непременно появятся сегодня.
И они всплыли из глубины.
Когда над головой разъезжался по швам кожух «Золотого грейпфрута», все пассажиры смотрели вниз, в море, удивляясь упорядоченности, с которой движутся эти загадочные существа.
Медузы всплывали, расположившись в спирали в строгом соответствии с числами Фибоначчи – восторг любого математика. Так как среди медуз не встречается даже двух особей со схожей расцветкой, зрелище получилось неповторимое. А медузы еще и вращались, словно здешний Посейдон приглашал нас полюбоваться калейдоскопом, менявшим картинки.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 72
