Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
Прав был Саша Зайков, который в одном из писем написал: «…научились списывать людей и забывать тоже: сегодня был, а завтра нету, а послезавтра его уже как не было». Мудрость эта к нему пришла чуть позже, во время службы в Афганистане. Зубков уехал домой, а наша жизнь продолжилась.
Письмо с войны
Андрюха, привет!
Поводом для письма послужила статья в «Правде» от 20.01 по Кандагару. Меня она очень взволновала тем, что впервые написали всё как есть. Меня только интересует, почему так поздно и зачем нужна сейчас эта правда перед выводом. Я бы не хотел, чтобы её почитали мои отец и мать, жена и близкие. Если бы такие статьи печатали с самого начала, то с Афгана мы бы вышли 1984—85 годах. А сейчас зачем?? Зачем писать такие страсти, я имею в виду не только эту статью (эпизод с убитым солдатом), но и другие. Ты последи за прессой. Зачем? Лучше уж как было раньше. Тишь, гладь. И Божья благодать – одни сплошные подвиги и цыпки втихомолку. Много ещё можно говорить на эту тему. Я думаю, об этом ещё напишут, но позже.
Ближе к делу. Тут один корреспондент удивлялся. Что ни одного выстрела по ним не сделали. Благодаря нашим 12 мужикам во главе с Олегом. А так бы 200 духов накатили п… и было чем: 3 барбухайки были завалены минами б.п. тяжелым вооружением. А колонну как раз Латаев со своими «зелеными» к нам вёл.
Вот вроде выговорился, полегчало немного. Мои «рембы» взяли пару складов с б.п., барбухайку с наркотой рванули. Дают жизни, короче.
На Новый год лежал под капельницей, врач сказал, что и как, обрисовал картину дальнейшей службы. Ночью лежу и думаю, что мне уже не закосить ни одного духа, вспомнил Олежку, и слёзы бессилия покатились по щекам. Сейчас такое со мной всё реже. За последние полгода столько пережил, сколько за год до этого, а вернее, за всю жизнь. Ладно, хватит об этом. Петровича мы никогда не забудем, а это самое главное, сыновьям расскажем, и они будут помнить………………………………………………………………… я же отлично помню их вдвоем. Втроем. Андрей, я их адрес вышлю позднее….самое страшное – это одиночество. Такое чувство, когда ты, кажется, один, и про тебя забыли, и ты никому не нужен.
Ладно бередить душу. Больше об этом ни слова, только при личной встрече… пока не надо. Мне за 30, и только сейчас у меня в жизни появился живой пример, именно живой.
Пиши, Андрюха, по старому адресу, боюсь, твоё письмо затеряется, а мне каждое дорого.
Саша.
24.01.88.
Низколетящий вертолёт заглушил слова комбрига и отвлёк внимание личного состава. Колб умолк, недовольно поморщился и тоже задрал голову кверху. Только что несколько групп первой очереди получили вполне боевую задачу. МИ-8 был как раз по их души и через несколько минут приземлился в долине Алакой, на «кузнечике». Ещё через несколько минут группы срочно получали снаряжение, оружие, боеприпасы.
Команду возглавил начальник штаба первого батальона майор Карнач. Он буквально позавчера прибыл по замене и теперь, матерясь в полголоса, готовился поучаствовать в рискованном мероприятии. Внизу на дороге уже ждали два ЗИЛа. На одном из них восседал начальник медицинской службы майор Бабинец со своей огромной сумкой. «О, доктор тоже тут. Будет кому глаза прикрыть», – мрачно пошутил кто-то из офицеров. Вообще, в армии, и в спецназе в частности, без здоровой доли цинизма не обойтись, в противном случае жизнь могла превратиться в трагедию, а такого ни одна психика не выдержит… Услышав шутку, все радостно загыкали, и обстановка разрядилась. Только доктор даже не улыбнулся.
С наступлением тепла в ЗабВО тут же оживлялись различного рода самовольщики, беглецы и дезертиры. К последним относились те бойцы, которые оставляли свою часть с оружием. Якобы даже существовал секретный приказ, предоставляющий открывать по дезертирам огонь на поражение. Не знаю, был ли таковой в действительности, но последующие события это косвенно подтвердили.
Рассказывали даже о бунте на радиолокационном посту, где-то в глубине забайкальских лесов, когда прослужившие год военнослужащие застрелили дембелей, прапорщика – начальника поста и не хотели сдаваться. Якобы мотострелковому батальону пришлось штурмом брать сопку, где располагался этот пост. Но это только по слухам, за достоверность не ручаюсь.
В безреченской дивизии со «знамени» – с первого поста – ушёл боец с автоматом и полным караульным боекомплектом. Солдат расстрелял свою смену, затем попутно ещё несколько гражданских человек во время ограбления продуктового магазина. По последним данным, по сообщению бурята-чабана, дезертир укрылся в перелеске неподалёку от нашей части. Задача групп была прочесать лесок и уничтожить преступника. Не свойственное для спецназа задание, хотя сама операция была знакома. В американском варианте она имеет название «молот и наковальня», только разведчики в такой ситуации обычно выступают в качестве «убегающих».
Вертолет приземлился, бойцы высыпались наружу и резво растянулись в цепь вдоль опушки леса. Эта группа выполняла роль «наковальни». МИ-8 вновь взлетел и опустился по другую сторону перелеска. Остальные разведчики, возглавляемые майором Карначом, не спеша, высадились и построились в одну шеренгу с расстоянием в несколько метров один от другого. Им досталась более рискованная задача – прочесать лес. Взметнулась вверх с шипеньем сигнальная ракета, означавшая начало операции. Все бойцы тут же выполнили команду «к бою». Одни замерли, напряженно вглядываясь в заросли, а другие внешне спокойно начали углубляться в лес. Как рассказывал Миша Шоломицкий, шедший в цепи: «Ноги стали ватными от страха».
Светило яркое солнце, мирно щебетали птицы, ветерок ласково шелестел листьями деревьев, стрекотали кузнечики, и трудно было представить, что где-то рядом вот-вот должна была наступить кровавая развязка. И она не заставила себя ждать. Через несколько минут раздалась длинная автоматная очередь, затем завязалась короткая, но яростная перестрелка, и всё смолкло. Лишь отдельные выкрики раздавались из глубины леса. Над чащей взлетела красная ракета, и все разведчики дружно выполнили команду «разряжай».
Из леса на плащ-палатке вынесли расстрелянного бойца. Рядом шёл доктор и держал его за руку, видимо, щупая пульс. Солдат был ещё жив. Последним шёл, вытирая пот, майор Карнач и беззлобно матерился: «Твою мать. Приехал в Забайкалье Родине послужить – чуть не угрохали в первый же день».
Всё произошло, со слов прямых участников, следующим образом. Напряженно вглядываясь в каждую травинку, не то что в куст, стали углубляться в лес. Тем не менее солдат замаскировался так, что его не заметили! Только Карнач, шедший, как положено, чуть сзади, услышал легкий шелест сзади слева от себя и боковым зрением увидел гражданскую кепку и ствол автомата. Мозги только ещё начали соображать, а тело, спасая себя, уже падало на землю. Одновременно раздалась длинная очередь, и над ним, вернее там, где ещё мгновение назад была голова начальника штаба батальона-1, просвистели пули. Первым открыл огонь солдат Игорь Логинов. Почти не целясь, он ответил длинной очередью. Тут же к нему присоединились ещё два бойца. В несколько секунд бойцы опустошили три магазина. Из девяноста пуль в дезертира попали три. Он прохрипел: «Сдаюсь» – и потерял сознание
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
