Они пересекли двор и вошли в устроенную в амбаре студию. Запах льняного масла и скипидара напомнил Фрэнни музей, комнату, где реставрировали картины. Мастерская выглядела на удивление чистой и просторной; окна выходили в поле, а на крыше были устроены световые люки. Стены, по-видимому, недавно побелили. По стенам были развешаны холсты, и еще десятки холстов валялись кучей на полу.
Миссис Вербитен работала над новой картиной, стоя к ним спиной, и, казалось, не заметила их появления. В одной руке у нее была зажата палитра, а другой она с помощью тонкой верблюжьей кисточки наносила на холст краску, подправляя какую-то деталь. На низкой скамеечке лежала жестяная крышка, полная окурков, и в ней дымилась зажженная сигарета. На картине группа людей, с капюшонами, надвинутыми на лицо, теснилась на скалистом мысе под стеной замка.
Фрэнни внимательно разглядывала портреты на стенах. На одном была изображена Сюзи, еще подростком, на другом – бородатый мужчина, сидевший за неприбранным столом. Потом она посмотрела на один из пейзажей. Картина действовала угнетающе: зловещее небо над мрачными домами, выписанными нарочито небрежно. Техника впечатляла.
– А вы не рисуете, Фрэнни? – вдруг, не оглядываясь, громко произнесла миссис Вербитен.
– Нет, – испуганно ответила Фрэнни.
– Слепота Сюзи научила меня по-иному смотреть на мир. Она, например, узнает людей по звуку шагов. И я тоже научилась. Я учусь рисовать то, что я вижу внутри себя, а не перед глазами.
Фрэнни просмотрела стопку холстов, прислоненных к стене. В каждом присутствовало то же ощущение беды, что и в пейзаже на стене.
– Образы, – пояснила миссис Вербитен. – Все время приходят ко мне. Каждая мысль вызывает образ.
– Они очень хороши.
Миссис Вербитен повернулась и по-детски склонила голову.
– Как мило с вашей стороны, Фрэнни. – Она положила кисточку на край мольберта, взяла сигарету и затянулась.
– Фрэнни нужен совет насчет планшетки, мама.
Миссис Вербитен мгновение молча разглядывала кончик сигареты, потом уставилась сквозь Фрэнни.
– Лучший совет, который я могу дать, – это не трогать ее, – сказала она.
– Этот совет немного запоздал, мама.
– Я не трогала ее уже много лет, – произнесла женщина. Она глубоко затянулась и выпустила дым через ноздри.
– Почему? – поинтересовалась Фрэнни, все еще принужденно перебирая холсты.
Миссис Вербитен бросила взгляд на свою работу, словно торопясь вернуться к ней.
– Было очень много случаев, когда… – она заколебалась, – когда она слишком точно предсказывала неприятные вещи. Карты лишь в общих чертах обрисовывают будущее. Но чертова планшетка предрекает fait accompli.[17]Знаете, типа «Через три дня ты умрешь». Или что-то в этом роде. И люди умирают. – Она погасила сигарету в крышке, взяла кисть и коснулась ею пятна киновари на палитре, давая понять, что перерыв закончен.
22
Стрелка спидометра металась между цифрами 60 и 80 миль в час; «ренджровер» несся по неровной двухрядной дороге, подпрыгивая и мотаясь из стороны в сторону, пока Фрэнни пыталась справиться с рулем. Она знала, что едет слишком быстро, но все равно давила на газ; двигатель сердито ревел, стрелка спидометра сдвигалась по шкале, приближаясь к отметке 90. Непонятно почему Фрэнни вдруг поддалась легкомыслию, она наслаждалась безрассудством, чувством свободы, радовалась, что вырвалась из замкнутого мрачного пространства дома Сюзи, от ее странной матери. Она чувствовала взвинченность, уверенность в себе.
Задний борт идущего впереди грузовика скрылся за холмом. Часы, расположенные слева на панели напротив пассажирского сиденья, показывали, как с трудом разобрала Фрэнни, 1.10. Она обещала Оливеру вернуться к часу.
Дорога вдруг повернула налево круче, чем она ожидала, и стволы деревьев, растущих справа на обочине, понеслись прямо на нее. Фрэнни отдернула ногу от акселератора; «ренджровер» накренился, и она ударилась плечом о дверь; шины под ней визжали, оставляя на асфальте жирные черные полосы. Колеса вывернулись в противоположную сторону. Фрэнни резко вывернула руль, но слишком сильно; тяжелый автомобиль развернулся влево, потом вправо, пересекая разделительную полосу. Навстречу мчалась машина, мигая фарами и яростно сигналя. Фрэнни вдавила в пол педаль тормоза; во рту пересохло. Врежется. Врежется! Горло у нее судорожно сжалось, и она с трудом смогла вдохнуть. Машина с визгом промчалась мимо; она различила искаженное ужасом лицо водителя, лихорадочно крутившего руль. Крылья машин были всего в нескольких дюймах друг от друга. Она услышала пронзительный гудок, как у поезда, проходящего мимо станции. Фрэнни подумала, что зеркальце слетело, но оно чудом оказалось на месте.
С плеч как будто гора свалилась. Наступал запоздалый шок. Грузовик был в двухстах ярдах впереди, и перед ней лежал свободный участок дороги. В кровь выбросило новую порцию адреналина. Она сумела проехать. Фрэнни вновь вдавила в пол педаль газа, включила указатель поворота и посмотрела в зеркало заднего вида. И застыла.
Сзади сидел Эдвард.
Тело пронзил электрический разряд, будто руль находился под током, и она рванулась в ужасе.
– Эдвард, – еле выговорила Фрэнни, поворачиваясь к нему.
На сиденье никого не было. Она моргнула. Поток холодного воздуха ударил ей в шею. Краем глаза Фрэнни заметила вспышку. Красное. Опасность. Желтое. Рот раскрылся. Глаза расширились от ужаса.
Грузовик остановился и включил правый поворот.
Ее нога рванулась к педали тормоза, и она надавила на нее всем весом своего тела. Колеса блокировались, шины взвыли на сухом асфальте, капот мотало из стороны в сторону. Задний борт грузовика стремительно приближался, как будто кто-то регулировал степень увеличения в объективе. Тормозные огни погасли. Указатель правого поворота все еще мигал. Автомобиль медленно, еле двигаясь, начал поворачивать.
Быстрее. Пожалуйста, двигайся. Ради бога, быстрее.
Ее разум и тело словно блокировало, подобно колесам «ренджровера». Пассажир. Машина накренилась влево, резко дернулась, и визг внезапно оборвался – шины заскользили по траве. Мгновение она катилась в полной тишине, даже мотор молчал. «Ренджровер» проскочил мимо автобусной остановки и врезался в живую изгородь. Сучья, ломаясь, как град, застучали по лобовому стеклу. Затем машина наклонилась вперед, все еще скользя, рессоры треснули, и она выскочила на мягкую землю вспаханного поля. Несколько грачей снялись с места, и потревоженный фазан, в панике захлопав крыльями, поднялся в воздух. Автомобиль снова подпрыгнул и развернулся по дуге вправо, словно попав в гигантскую колею.
Когда Фрэнни открыла глаза, на панели горел красный свет. Она ощупала себя, затем вновь посмотрела в зеркало и повернулась. Никого. Эдварда в машине не было. Пустое заднее сиденье.
