Ее рука замерла над образцами духов, подаренных им в косметическом отделе. Вспомнились слова Анны о том, что не стоит менять аромат, к которому привык Этан. Выбрав флакончик старых духов Грейс закрыла глаза, представляя, как его губы касаются ее здесь, и здесь, и здесь…
Словно грезя наяву, она взяла вечернюю сумочку цвета слоновой кости, тоже одолженную у Джулии, проверила содержимое. Как давно она выходила куда-то с такой маленькой сумочкой? Еще до рождения Обри. Как странно заглянуть в сумку и не увидеть ни одной из дюжины привычных детских вещей. Ни подгузников, ни бутылочек, только чисто женские вещицы. Маленькая пудреница, на которую она разорилась, тюбик губной помады, которой она так редко пользовалась, ключ от дома, несколько аккуратно сложенных купюр и носовой платок, не измятый и не испачканный от бесконечного вытирания липкого детского личика.
От одного взгляда на все эти предметы Грейс почувствовала себя настоящей женщиной. А когда ее ноги скользнули в вечерние босоножки на совершенно непрактичных высоких каблуках… О, об оплате счета она поволнуется позже, когда он придет, а пока… Грейс закружилась перед зеркалом, с восторгом глядя, как летит за ней легкая юбка платья.
Услышав шум мотора, Грейс метнулась к парадной двери, но на полдороге заставила себя остановиться. Нет, она не бросится к двери, как нетерпеливый щенок. Она будет ждать здесь, пока Этан не постучит. И пока не успокоится ее сердце.
Только когда он постучал, ее бедное сердце все еще грохотало в ушах. Грейс глубоко вздохнула и, улыбаясь, медленно подошла к двери.
Этан, как зачарованный, смотрел на нее сквозь противомоскитную сетку.
Он помнил, как она шла к двери в тот вечер, когда он впервые остался у нее. Она казалась тогда такой прелестной, такой одинокой в колеблющемся свете свечей.
Но сегодня она выглядела… Он не находил слов. Она вся сияла: кожа, волосы, глаза. Он сразу почувствовал себя неуклюжим, недостойным ее. Он хотел поцеловать ее, чтобы убедиться в ее реальности, и боялся прикоснуться к ней.
Когда Грейс открыла дверь, Этан отступил, робко взял ее протянутую руку.
— Ты выглядишь совсем другой.
Грейс улыбнулась. Да, не очень романтично.
— Я старалась.
Она захлопнула за собой дверь, и Этан повел ее к пикапу, до смерти сожалея, что не взял материнский «Корвет».
— Грузовик не подходит этому платью.
— Он подходит мне. — Грейс аккуратно подобрала юбку. — Этан, может, я и выгляжу иначе, но я та же самая.
Она удобно устроилась на сиденье предвкушая самый прекрасный вечер в своей жизни.
Когда они приехали в Принцесс-Анн, солнце еще стояло довольно высоко. Выбранный Этаном ресторан занимал первый этаж старинного дома. Реставраторы сохранили парящие потолки и высокие узкие окна. На столах, покрытых льняными белоснежными скатертями, ждали заката незажженные свечи, по залу сновали официанты в черных пиджаках и бабочках. Посетители разговаривали приглушенными голосами, как в церкви. И в этой тишине звонко цокали каблучки Грейс, когда метрдотель вел их к заказанному столику.
Она хотела запомнить каждую деталь. Маленький столик, уютно поставленный у окна, морской пейзаж на стене за спиной Этана. Дружелюбные искорки в глазах официанта, когда он предложил им меню.
Но больше всего она хотела запомнить Этана. Его спокойную улыбку, его ласковые глаза, то, как его пальцы касались ее пальцев.
— Ты хочешь вина? — спросил он. Вино, свечи, цветы.
— Да, с удовольствием.
Этан открыл и внимательно изучил карту вин. Он знал, что Грейс предпочитает белое, и одно-два названия показались знакомыми. Филип всегда держал в холодильнике пару бутылок, хотя один Бог знает, зачем здравомыслящему человеку платить за выпивку столько денег.
Искренне благодарный за то, что вина пронумерованы и не придется произносить название по-французски, Этан сделал заказ и с удовлетворением заметил, что его выбор одобрен официантом.
— Проголодалась?
— Немного, — ответила Грейс, размышляя, сможет ли проглотить хоть одну крошку. — Так чудесно просто сидеть здесь с тобой.
— Я должен был раньше додуматься.
— Все нормально. У нас так мало времени на развлечения.
— Можем выкраивать иногда пару, часов. — И не так уж все это страшно, понял он. Совсем неплохо носить галстук, ужинать в шикарном ресторане, когда напротив сидит Грейс. — Ты выглядишь отдохнувшей.
— Отдохнувшей? — Она рассмеялась, и он неуверенно улыбнулся в ответ. Ее пальцы ласково сжали его руку. — О, Этан, я тебя обожаю.
Когда солнце подкатилось почти к самому горизонту, на столах зажгли свечи. Вино было превосходным, еда действительно великолепно приготовлена и красиво оформлена. Этан рассказывал о том, как продвигается постройка яхты, и о новом контракте, с блеском заключенном Филипом.
— Как чудесно. Трудно поверить, что вы начали дело только весной.
— Я давно мечтал об этом. Продумывал все детали.
— «Естественно, — подумала Грейс. — Это в его характере».
— И ты воплотил свою мечту в жизнь. У вас все получается. Я много раз хотела заглянуть на вашу верфь.
— Почему же не заглянула?
— Раньше… Я ужасно нервничала, если слишком часто видела тебя. — Как же приятно говорить ему это, смотреть, как меняется выражение его глаз, когда он слышит ее слова. — Я боялась, что ты поймешь мой чувства… как мне хочется коснуться тебя, как хочется, чтобы ты касался меня.
Его взгляд стал именно таким, как ей хотелось. Глаза засверкали, стали бездонными.
— Я приказывал себе держаться от тебя подальше, — признался он.
— Я рада, что ты перестал выполнять этот приказ.
— Я тоже. — Он поднес ее руку к своим губам. Поцеловал, может, заглянешь на днях на верфь, и я буду смотреть на тебя…
Она подняла голову:
— Может быть, загляну.
— Ты могла бы заглянуть днем и… — Его большой палец лениво путешествовал по суставам ее пальцев, оставляя за собой теплый след, — принесла бы жареных цыплят.
Как давно она не смеялась так беспечно!
— Теперь я понимаю, почему тебя тянет ко мне.
— Да. Цыплята перевесили чашу весов. Красивое личико, глаза морской богини, длинные ноги, мелодичный смех — это все ерунда для настоящего мужчины. Но стоит прибавить сковородку жареных цыплят, и — щелк! — оказывается, ты чертовски богат.
Польщенная, восхищенная Грейс покачала головой:
— Даже не подозревала, что ты поэт.
Этан взглянул на ее лицо и впервые в жизни пожалел, что не умеет слагать оды.
— Тебе нужна поэзия, Грейс?
— Мне нужен ты, Этан. Такой, какой ты есть. — С довольным вздохом Грейс обвела взглядом зал ресторана. — И если иногда выпадет такой вечер, как сегодняшний… — она взглянула на него и улыбнулась, — доказывается, ты чертовски богата.
