Книга Барон страданий - Амврелий

— В смысле? — Не сделав даже глотка чая, девушка впала в ступор. Однако только же Мизару уставился на нее однозначным, тяжелым взглядом… — Он не хочет? Любит побыть один?

В ответ, парень только медленно покивал.

— Даже если ему выделить каюту, он не обязательно будет ночевать в ней. В заселенные никогда не заходит, но и у себя бывает не часто. А я же просто провожу время в мастерской, здесь мне делать даже нечего. Да и это первый раз, когда я привел девушку.

— …Сюрп*

— Ну так может начнешь? — Не самым тактичным образом начал Мизару, уставившись на пьющую чай девушку достаточно сильно выжидающим взглядом.

— Хорошо… — Рогуар немного покраснела, и уставилась на кровать, — В общем… первый раз, когда я захотела с собой покончить, было примерно в подростковом возрасте. Я взяла свой первый долг, чтобы попытаться куда-нибудь вложиться. Как сейчас помню, как ко мне домой ворвались коллекторы, и сломали мне обе руки, после чего бросили в канализацию. Оказалось человек, с которым я решила начать все это, украл мои деньги.

— Говно. А мой первый раз был в детстве нас впервые заставили съесть человека…

Разговор по душам, даже на не самую приятную тему, к удивлению, держал двух людей в очень большой заинтересованности. Это был способ, которым они оба сбрасывали стоящий сейчас стресс. К удивлению, подобная тема не заставляла Мизару умолкать, ему было о чем поговорить, да и слушал он с достаточным интересом.

А идея Рогуар во всем этом была совсем не в переманивании парня на свою сторону. Все, что она делала, это вещала о неудачах жизни. О самых плохих ее моментах, и о самых плохих людях, что ей удавалось встретить. Она постепенно разгонялась, нагнетала атмосферу, заставляя Мизару даже постепенно умолкать, но что он замечал очень ярко, каждый раз она упоминала кое-что важное.

Кое-что, о чем ранее она уже говорила. О каком-то человеке, опоре, что каждый раз, после тяжелой ситуации, помогал встать и ощутить стремление к жизни.

Своими словами она чуть ли не напрямую заставляла Мизару проводить аналогию с собой.

Когда она падала на дно общества, тогда же падал и он. Когда она восходила, он опускался еще ниже. Когда она вновь падала, он оказывался в такой яме, в которую казалось и провалиться было нельзя. А когда она снова находила того, с кем можно идти рука об руку…У Мизару не было ничего. Только такие же разбитые морально братья.

Из-за такой нагнетающей атмосферы, она понемногу даже понижала настроение Мизару. Ненамеренно. Она в целом это даже не замечала, просто говоря настолько искренне, что все и так подстраивалось под ее желания. Однако как-раз благодаря своим желаниям, она в один момент заставила парня припомнить тот всплеск эмоций, что он ощутил, когда встретил Пандору.

Как она приняла их, когда они даже хотели ее убить. То, какой опорой она для них была.

— То, что жизнь твоя была лучше, чем когда бы то не было, ты понимаешь именно в момент, когда все начинает крушиться. Когда наступает день, в котором ты вынужден хвататься за малейший уступ, чтобы сохранить прежнюю жизнь. Как сейчас помню день, когда мне удалось удержаться на этот самом уступе, не свалиться, и сохранить все, что у меня было. Какую эйфорию я ощущала, даже при том условии, что была разбита ранее.

— …

— Ты ведь ощущаешь отголоски этого самого отчаяния прямо сейчас, так ведь? Жизнь Пандоры в опасности. Ты ищешь любой повод успокоиться, и прямо сейчас заменяешь то спокойствие, когда Пан была в порядке, обычной беседой. А ведь это просто ее жизнь в опасности. Она не бросала тебя, и еще не пришел день кончать со своей жизнью. И хоть мечта твоя не изменилась до сих пор, но останется ли она прежней, если ты ощутишь радость от того, что Пан смогла выжить?

— Ради короткого чувства? Продолжать то, на что у меня нет сил?

— Да, в обычное время все мы можем ощущать тяжесть дней. Но такие вот возникающие моменты и дают понять, что нужно действовать. К сожалению, такова жизнь всех людей, и разве что у кого-то побольше целеустремлённости, из-за которой они ощущают недостающих тебе эмоций. Знаешь почему я каждый раз продолжаю хотеть стать успешной. Это дает отличный повод проходить через все, что я описала. Веди я спокойную жизнь, обязательно бы повесилась на двери с помощью шнурков. Приди ко мне сам, как только Пандора поправиться, и скажи, хочешь ли ты жить так же, как я, и тогда я всему тебя научу!

* * *

В темной каюте, в виде ритмичного писка раздавался звук мед оборудования. Несколько прикрепленных к сидящему на койке телу, полностью считывали состояние организма, оповещая об его практическом идеальном состоянии.

Сидящая же на койке Пандора, внимание на это попросту не обращала. Немигающим взглядом она пялилась в сторону иллюминатора, размышляя о совершенно никому неизвестных вещах. Кое-что даже говорило о том, что задумалась она очень глубоко. Она не заметила неспешно вошедшего в ее личную каюту Хатимана.

Парень сумел спокойно подойти к койке, заставляя скрипеть половицы из-за своего огромного веса, и просто уставиться на полностью перебинтованную девушку обыденным взглядом…она была в порядке. Это единственное, что он мог сказать, ведь читать ее мысли уже не мог.

Все кости были в порядке, штыри благополучно вытащены всего пару часов назад, на теле проведена полная пластическая операция, не только убравшая все ожоги, но и вернувшая на место ранее выжженные волосы. Правда всего этого не было пока видно под бинтами. Зато шевелиться она уже могла.

— Пан, — Хати безуспешно обратился к девушке. Даже сейчас она была настолько погружена в себя, что не заметила этого, — Хм…Бу.

Пшых*

И лишь тихо хмыкнув, Хати резко вызвал перед девушкой пламя. Этим он не только резко ее напугал, но и заставил само сердце чуть ли не выпрыгнуть. Приборы моментально запищали, оповещая об ускоренном сердцебиении.

Однако посмотревшая вскоре на Хатимана девушка, показала просто невыразительное лицо. Она моментально сделала вид, что все в порядке. Но приборы, опять же, говорила об обратном.

— Что? Было слишком неожиданно?

— Нет. Просто подумала, что моментально стану дохлой пусечкой. А опаленное от жара лицо почему-то заставило тело резко напрячься. Ты сукин сын.

— Нечего мне льстить…погулять хочешь?

Дернув носом, Пан лишь недовольно опустила голову, и осмотрела саму себя.

— Я голая. На мне только бинты.

— Я несколько дней до