Его внимание привлекло то, что происходило в центре площадки. Двенадцать слуг женского пола, обнаженные, встали на колени в круг. Чтобы усилить картину, изображавшую цветок в лучших традициях Айседоры Дункан, они наклонились вперед, вытянув руки и прижавшись лбами к камням. У них у всех были длинные волосы, различавшиеся лишь цветом, которые слегка раздувались ветром и были подстрижены в форме лепестков. Их спины были покрыты настоящими лепестками цветов. В центре круга, образованного телами, стояли двенадцать чернокожих мужчин плотной комплекции, также обнаженные. Они склонили головы, положив руки на плечи друг другу. Эта композиция напоминала цветок с белыми лепестками и темной сердцевиной.
Наконец он увидел Дебру. Она была одной из женщин-лепестков. Все другие женщины также принадлежали вампирам средних рангов. Было бы наивно надеяться, что целью данного художественного произведения было лишь потешить эстетический вкус зрителей.
Заметив, что слуги прибывших членов Совета опускались на колени возле своих уважаемых господ, он проскользнул в центр и опустился на колени рядом со своей госпожой. Ему страшно хотелось провести рукой по ее бедру, натянутому в шелк, почувствовать ее тело под тонкой тканью. И хотя после разговора с Девлином он прекрасно понимал, что этого делать не стоит, ему хотелось дотронуться до нее, дать ей понять, что он рядом.
Думаешь, я не чувствую твоего жара, когда ты входишь в комнату, сэр Бродяга?
В ответ он положил руку ей на ступню.
Она сидела, величественная, как истинная королева, такая прекрасная, что большинство мужчин и мечтать не могли когда-либо прикоснуться к ней, а он не мог не думать о том, как она спит у него на руках, мягкая и податливая, о том, как ее клыки впиваются ему в горло, о том, как изящна ее тонкая рука, лежащая у него на груди. Она была прекрасна.
Ты тешишь мое эго. Эго старой, очень старой женщины.
Вы — древность, моя госпожа. Древняя богиня. Из-за вас мир существует вечно.
Льстец. Веди себя как следует и прекрати отвлекать меня своими мыслями.
Он все свое внимание перенес на происходящее в центре. Лисса пригласила одного гостя. Рядом с ней на подушках оттоманки сидела леди Даниела. Девлин тоже был здесь, хотя и стоял, ожидая ее приказов, с внешней стороны круга, с гостями. Даниела наклонилась вперед, женщины вполголоса разговаривали о чем-то, касаясь головами. Подражая госпоже в легкости отношений с госпожой Девлина, — так большинство женщин относится к своим подругам — Джейкоб с интересом ее рассматривал.
Волосы Даниелы, в отличие от волос цвета воронова крыла Лиссы, были золотистого цвета. Золотые, как в сказках, украшенные лентами и бусинами. Она надела платье в римском стиле, из мягкого белого шелка. Фактура ткани подчеркивалась пересечением шелковых шнуров и кисточками из драгоценных камней, подходящими по цвету и фактуре к золотому вороту и сережкам-подвескам. Глаза у нее были глубокого синего цвета, они подчеркивали мягкую красоту ее лица. На лице же читалось необычное для вампира добродушие. Однако он знал достаточно, чтобы не недооценивать любого из них. Даже того, кто выглядел так, словно у него над головой птицы пели от счастья. Он подозревал, что каждый вампир самостоятельно работает над своей силой обольщения. Козырем Лиссы была ее таинственность. А козырем леди Дэнни — обезоруживающая прелесть.
Глядя на светловолосую вампиршу, Джейкоб думал о том, что она могла бы заставить любого мужчину поверить, что он нашел сокровище, которое с равным удовольствием можно затащить в кровать или привести домой для знакомства с родителями, которых она с удовольствием выпьет за ланчем.
Прибыл лорд Уте, заняв последнее свободное место. Когда он слегка поклонился Лиссе, она в ответ кивнула. Джейкоб в последнюю пару месяцев вел активную переписку со слугой лорда Уте и поэтому знал, что Лисса справедливо считает его самым сильным сторонником стабильности в Совете.
Поднялся лорд Белизар, привлекая к себе всеобщее внимание. Разговоры и смех постепенно стихли.
— Теперь, когда все члены Совета, слуги и гости собрались, мы можем начать развлечение, которое заранее запланировали. — Он сверкнул глазами в сторону Джейкоба. — Многие из вас видели прекрасный образец боевого искусства нового слуги леди Лиссы. Он делает ей честь, будучи достойным ее. И поэтому мы окажем ему особую честь. Сегодня он будет центром нашего вечера.
Господи Иисусе, началось…
По знаку Белизара темнокожие мужчины сделали шаг вперед и опустились на колени позади женщин. Со стороны зрителей раздался неразборчивый ропот — мужчины скрывали за спинами скульптуру, которая теперь стала центром всей композиции. Она представляла собой гладкую, стилизованную версию обнаженного мужчины, откинувшегося назад, со всеми выступами и изгибами, необходимыми для того, чтобы женщина могла принимать на нем различные вызывающие позы. У скульптуры, естественно, был эрогированный член.
— Слуге леди Лиссы приказано выбрать любой лепесток из этого цветка и, посадив на скульптуру, заставить ртом удовлетворить его.
Белизар даже не соблаговолил посмотреть в сторону Джейкоба, произнося этот вердикт.
— Когда слуга леди Лиссы получит свое, нижний ряд мужчин удовлетворит свою похоть с тем сочным фруктом, который стоит перед ним на коленях. Когда они будут готовы кончить, они должны будут сделать это одновременно. Получится впечатляющее зрелище, если им это, конечно, удастся.
Он поклонился в сторону леди Лиссы:
— Как и со всеми нашими играми, моя госпожа, я предлагаю вам джокера, карту, которую вы можете использовать в любое время по своему усмотрению. Чтобы дать вашему слуге возможность развлекать нас как можно дольше, мы намерены дать ему афродизиак, на тот случай, если он страдает от общего всем смертным страха публичных выступлений.
По толпе прокатился смех. Джейкоб взглянул на Лиссу, но выражение ее лица ничего ему не сказало, разум ее молчал, словно говоря ему, что он должен сделать то, чего от него хотели.
Господи.
В круг оттоманок допустили служанку в маске. Она подошла к Джейкобу и встала рядом, поклонившись Лиссе. Это было нелегко сделать, так как ей приходилось держать спину идеально прямой. Ее горло обвивал шелковый жгут, привязанный к серебряной чашечке. Чашечка плавала на поверхности чаши, заполненной ярко-алой жидкостью, укрепленной в ложбинке между ее грудей с помощью специальной сбруи, стискивавшей ее роскошную грудь, увеличивая соски. Когда Джейкоб поднял чашечку, он заметил, что ему придется подойти к женщине вплотную, иначе шнур ее удушит.
— Автором этого чуда является леди Маркет из наших канадских провинций, — объяснил Белизар. — Если вам это нравится, можете заказать через ее слугу. Есть, конечно, и такие, кто предпочитает, чтобы наша девочка не двигалась с места, не подходила ближе, когда они пьют, проверяя ее на стойкость и не давая ей дышать. Другие предпочитают прижать ее как можно ближе, позволив ее рукам ласкать их согласно их желаниям.
У слуги в маске были карие глаза и аккуратно подстриженные ногти. На правой груди — родинка. По толпе прокатился вздох, когда Джейкоб вынул нож, который носил сзади за поясом брюк. Свет факелов отражался от лезвия, когда он перерезал шелковый шнур, со злостью заметив у нее на шее отметины, оставшиеся после описанной Белизаром процедуры.
