Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
– Эгей! – вдруг весело сказала Таня, и спокойный голос ее контрастировал с ее испуганным видом. – Может, ты отпустишь мою задницу, а то кто-нибудь увидит и подумает нехорошее. А мы всего лишь чайник с тобой ловим! Хи-хи-хи…
Очень не хотелось отпускать ее попку, очень, но я немедленно выпрямился и, едва смущаясь, подал ей спасенный агрегат. Потом неожиданно передумал, спросил:
– Тебе куда его отнести? Давай я исправлю свою вину. Напугал, да? Задумался, вот тебя и не заметил.
– Я настолько маленькая, что ты меня не заметил? Как букашка, да? – протянула Таня нарочито обиженно и тут же не выдержала, хихикнула, махнула рукой: – Пошли! Чаю попьем! У меня печенье есть! И конфеты! Хочешь печенек? Ты вообще сегодня ел? Я смотрю, у вас там сегодня такая суета была – ай-ай!
– Так… побегали немного. Ничего особенного. Как всегда! – уклончиво сказал я, шагая следом и стараясь отлепить взгляд от аккуратной попки своей боевой коллеги. – Ел, да. Бутерброды. Честно сказать, особо и не до еды было. Беготня, правильно ты сказала! Задолбало все. То под окнами где-то орут, то придурок устроил дебош в травмпункте, больных перепугал. А то на остановке молодняк вандалил. Так что суета сует! Как обычно, да.
– А у меня тихо. Даже немного скучно! – Таня вдруг озорно посмотрела на меня, облизнула губы, и у меня внезапно пересохло во рту – она что, строит мне глазки?! Таня?! Вот эта красивая недотрога?! Да она на меня смотрела всегда как на пустое место! Какого черта?!
Мы пришли в «детскую комнату» – как у нас ее называли, а вообще-то это ОДН – отдел по работе с несовершеннолетними. И стали дожидаться, когда вскипит чайник – обычный блестящий чайник, похожий на все чайники на свете, но только с электрической спиралью внутри. Хорошее изобретение – как раз для контор и офисов.
Таня достала из шкафа печенье, конфеты, и, пока выкладывала их на стол, пока искала чай, сахар, бокалы и все такое, я разглядывал комнату и саму Таню. Комнату открыто, Таню исподтишка, искоса, вроде как случайно. Боясь, что она сочтет это за… дерзость.
И комната, и Таня мне понравились. В отличие от нашего кабинета участковых, неухоженного, прокуренного и какого-то зачуханного, кабинет Тани был чистеньким, со свежей краской на стенах, с новым линолеумом и апофеозом всего – вполне приличным двуспальным диваном, на котором очень даже хорошо пережидать тяготы суточного дежурства. Не то что у нас, на голых столах, подложив под голову старую шинель.
Таня мне понравилась еще больше комнаты. Ее небольшую, аккуратную попку обтягивала форменная юбка, едва прикрывающая аппетитные, гладкие коленки. По-летнему загорелые ноги были чисто выбриты и блестели ровной, красивой кожей, какая бывает у ухоженных, следящих за собой чистых и здоровых женщин.
Форменная рубашка с погонами старшего лейтенанта милиции торчала на крепкой груди, оттопыренная явно не поролоновыми подкладками – таким, как Таня, не нужно изображать, что у нее есть сиськи. Они у них и правда имеются.
Руки тоже красивы – загорелые, их открывали короткие рукава рубашки, расстегнутой на две пуговицы сверху – жарко, да и грех не показать ложбинку между двумя упругими сочными полушариями!
Короткие темные волосы делали ее похожей на красивого мальчика, если только не смотреть ниже, на то, что наверняка вызывало лютую зависть многих женщин, которым судьба не дала такого вот сложения и такой красоты.
Нет, в самом деле хороша! Красотка! Особенно если женщины у тебя не было уже более полугода. Или больше? Уже и не помню…
Сердце мое стучало, руки едва не тряслись, и когда я принимал бокал с чаем, то ужасно боялся, что могу его расплескать и тем выдам свое волнение, достойное сопливого юнца, а не мужчины тридцати лет от роду, настоящего самурая, идущего по тропе смерти!
Ну да, иду я по этой самой тропе, но кто запрещает самураю по дороге скрасить путь общением с красивой женщиной? Если только муж этой женщины, но сейчас его рядом с нами не наблюдается, а у меня, понимаешь ли, прогрессирующий спермотоксикоз, сносящий крышу, толкающий на абсолютно необдуманные, глупые поступки!
«Не гадь там, где живешь!» – сам сто раз говорил, когда слышал о скандалах, связанных со служебными романами моих коллег. Обычно же все эти романы заканчивались неприятностями той или иной степени гадостности. Никогда не бывало так, чтобы все заканчивалось хорошо. По крайней мере, я лично о таких счастливых случаях еще не слыхивал.
Мы болтали о том о сем, я сидел напротив Тани, между нами стоял журнальный столик. Потом ходил по комнате, держа в руке свой бокал, и что-то рассказывал – уже и не помню что. Что-то веселое, что-то из нашей дурной службы – о глупости начальства, об идиотах-«клиентах», просто что-то из того, что слышал в своей не такой уж и короткой жизни. Рассказывать так-то я умею, язык подвешен.
Таня смеялась, кивала, и мне вдруг представилось, что я снова студент и нахожусь в студенческом общежитии, на свидании со знакомой студенткой. Таня вообще-то очень молодо выглядит, никак не на свои двадцать восемь лет (она почти моя ровесница). Ей можно дать максимум двадцать, а то и того меньше. То ли из-за короткой прически, то ли из-за ее маленького роста (не более метра шестидесяти, а то и того меньше – и это при моих ста восьмидесяти пяти!). Девчонка-старшеклассница, да и только!
А потом я оказался на диване рядом с ней. Она что-то рассказывала, я слушал, и моя нога при этом касалась ее бедра – упругого, сильного. От Тани пахло тонкими духами – не сильно, не так, как от толстых старых дам, за которыми тянется шлейф блевотного приторного запаха, нет! Чем-то цветочным, тонким – может, каким-то кремом?
А еще – чистым женским телом. Слегка вспотевшим от чая и от июньской нескончаемой жары. Или от возбуждения…
Я смотрел на ее полные губы, шевелящиеся перед моими глазами как две сочные, вкусные клубничины, смотрел на гладкие щеки, которые покрыл прекрасный румянец, и внутри у меня все тряслось от желания. Сердце дрожало и бухало в ребра так, как если бы шаловливый мальчишка бил в пустое ведро сухим яблоневым суком.
Сейчас я не видел ничего, кроме этой ложбинки между грудями, не слышал ничего, кроме мелодичного голоса, рассыпающего смех звонкими колокольчиками. Я будто впал в безумие. Никогда я еще не испытывал такого состояния, никогда в жизни! Может, это было результатом длительного воздержания, может, требовали выхода накопленные, сжатые, как пружина, эмоции, таившиеся в моем теле, как взрывчатка таится в холодном артиллерийском снаряде. А может, это снадобья Сазонова подстегнули мой организм, как кнут подстегивает медленно идущего быка, заставляя его мчаться со всей возможной прытью, спасаясь от ожигающего сзади жестокого удара кожаного хлыста!
Не важно, что это было, но я держался из последних сил, чтобы не облапить эту девушку и не впиться поцелуем в ее полные, сочные губы! И хватило моего здравомыслия только на то, чтобы встать, на негнущихся ногах подойти к двери и закрыть ее на защелку. А потом щелкнуть выключателем, гася люстру, чтобы она прекратила разливать по всем углам комнаты свет, как известно, являющийся врагом продвинутой, сексуально оголодавшей российской молодежи.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
