Ознакомительная версия. Доступно 32 страниц из 158
– Взбодритесь, дорогая. – Генрих заключил Анну в объятия. – Мы победим. Мое дело правое. Я верю, что благодаря стараниям кардинала мы скоро избавимся от этой проблемы.
– А я надеюсь, что вашим доверием не воспользуются вам во вред, – заметила Анна, принимая его поцелуй.
– Бросьте, моя милая! Уолси – добрый друг и опытный политик. Он добьется для меня аннулирования брака, и мы с радостью встретим его дома.
Тут король весьма решительно склонил голову и прижался губами к груди Анны там, где она округло выпирала из тесного квадратного выреза платья. Она позволила ему такую вольность, но нашла в этой ласке некоторое удовольствие, только подумав о Норрисе.
Наступил сентябрь, стало прохладнее. В главном зале должно было состояться представление масок, воспроизводившее легенду о Нарциссе и Эхо. Анна надела платье из белого дамаста с низким вырезом и прикрепила украшения к распущенным волосам, которые отросли настолько, что на них можно было сидеть. Генриху нравилось видеть их во всем великолепии. Королева при появлении разряженной фрейлины, которой предстояло вместе с другими девушками и дамами сопровождать ее, ничего не сказала, но близкие подруги Екатерины – леди Солсбери, леди Уиллоуби и леди Парр – посмотрели на Анну неодобрительно. Она их проигнорировала – три драконши! – и оказалась вознаграждена: Генрих просто не мог оторвать от нее глаз. Не упустила Анна из виду и другую пару восхищенных глаз, однако стоило ей бросить взгляд на Норриса, как он тут же отвернулся и заговорил с каким-то джентльменом.
Генрих сам указал Анне ее стул – он стоял справа от помоста, с которого король и королева должны были смотреть представление. В этот момент вошел церемониймейстер:
– Ваша милость, милорд кардинал вернулся из Франции и ожидает за дверями. Он желает знать, куда ему пройти.
Лицо Генриха осветилось в предвкушении доставленных Уолси новостей.
«Куда ему пройти? За кого он принимает короля? За лакея?» У Анны вскипела кровь: вот ее шанс опорочить кардинала и продемонстрировать свою власть.
– Я должен идти к нему, – приподнимаясь со своего места, сказал Генрих.
Анна собралась с духом и повернулась к церемониймейстеру:
– Куда же еще идти кардиналу? Скажите ему, чтобы явился туда, где находится король!
Екатерина в изумлении вскинула брови. Все уставились на Анну. И пусть! Люди должны видеть, что она имеет больше влияния на короля, чем великий кардинал.
– Да, действительно, – нахмурившись, согласился Генрих и кивнул церемониймейстеру.
Когда Уолси, войдя в зал, низко поклонился и приблизился к помосту, Анна встала сбоку от Генриха. Отец, Норфолк и Саффолк смотрели на эту сцену с видом триумфаторов; они были ею довольны. Анна заметила на лице кардинала смятение и вспышку ярости – как она смеет! Ну ничего, теперь он не назовет ее глупой девчонкой!
По манерам Уолси, по тому, как были опущены плечи кардинала, Анна поняла: его миссия не увенчалась успехом. Почувствовала, как Генрих замер в напряжении рядом с ней, задышал нетерпеливо. Он тоже все уяснил.
Отражать атаки Генриха становилось труднее и труднее. Ожиданию не видно было конца: папа продолжал находиться в рабстве у императора, Уолси, очевидно, оказался беспомощен, и король все сильнее досадовал.
– Это промедление убивает меня! – жаловался он. – Сжальтесь надо мной, Анна! Мужчина имеет потребности, вы знаете.
– Удовлетворения каких потребностей вы от меня ожидаете? – дразнила она его. – Вы обещали уважать мою добродетель.
Красивые слова, но они мало помогали: король продолжал вызывать Анну поздно вечером в свои покои, когда его джентльмены укладывались спать. Норрис всегда забирал ее и провожал до потайной лестницы, которая вела в комнату короля. Для Анны это было мукой: ну почему к Генриху ее отводил именно Норрис! И для него, как она подозревала, тоже.
Не одна только симпатия к сэру Генри, но и расчетливость заставила Анну принять решение положить конец этим визитам. Она не должна позволять Генриху давить на нее своими ухаживаниями. Кто знает, долго ли ей удастся сохранять самоконтроль?
– Это неосмотрительно, – сказала она ему однажды ночью, когда король проявлял особую настойчивость: кусал ее шею, лаская руками грудь.
– Почему? – выдохнул Генрих, лицо его раскраснелось, волосы спутались. – Вы нужны мне! Я люблю вас, Анна.
Она отстранилась:
– Быть наедине с вами – это неправильно.
– Норрис никому не скажет.
– Но я чувствую, что это неправильно. Генрих, – так она теперь называла короля в уединении его покоев, – пока аннулирование вашего брака не станет более реальным, я считаю для себя невозможным находиться при дворе. Я хочу поехать домой в Хивер.
– Нет! – воскликнул он. – Не покидайте меня!
– Подумайте, каково мне, – взмолилась она. – Я мишень для постоянных сплетен. Некоторые считают меня вашей шлюхой! Мое положение здесь ненормально, и пока будущее не прояснится, мне лучше держаться отсюда подальше.
«И если я уеду в Хивер, то не буду ежедневно видеться с человеком, которого люблю. А вы подстегнете Уолси, чтобы он добыл вам желаемое…»
Генрих застонал и прижал ее к себе:
– Не думаю, что я смогу вынести жизнь без вас. – Он едва не всхлипнул.
– Вы сможете навещать меня, как делали это прежде, – заметила Анна.
– Этого недостаточно!
– Пожалуйста, разрешите мне уехать. Мне грустно покидать вас, но так будет лучше. Слухи утихнут, и моя репутация будет спасена.
– Очень хорошо. – Генрих вздохнул. – Но на этот раз вы должны писать мне часто. Никаких промедлений, как раньше.
– Я буду писать, обещаю, – сказал Анна и поцеловала его.
Он ответил яростно, каждая жилка его тела источала желание, и пришлось приложить немало усилий, чтобы сдержать этот напор.
Разлука действительно обостряет мужскую любовь, если такое вообще было возможно. Письма Генриха выдавали бездонную глубину страсти. Когда Анна поняла, какое сильное чувство пылает в нем, она пришла к убеждению, что, оставив двор, поступила совершенно правильно.
Король отчаянно тосковал по ней. Часто писал, как она ему необходима. В своих ответах Анна никогда не касалась интимных вопросов из страха еще сильнее воспламенить его чувственность. Вместо этого она пыталась выразить преданность, которой не чувствовала, и изображала великое желание дождаться конца их разлуки.
Генрих сообщал, что поинтересовался мнением своего близкого друга сэра Томаса Мора по поводу Великого дела. Анна знала Мора как человека чести и выдающегося ученого, его мнение имело большой вес в христианском мире, но Мор сказал, что считает брак короля с Екатериной законным и правильным.
«Я не стану давить на него ради нашей дружбы, – писал Генрих, – но мне хотелось бы, чтобы он ощутил в себе желание поддержать меня в моем справедливом деле».
Ознакомительная версия. Доступно 32 страниц из 158
