Совершались провокации и в отношении советских граждан, еще остававшихся в Китае по долгу службы. Вот как описывает этот период Юрий Галенович:
«20 августа 1966 г. улица, ведущая к зданию Посольства СССР, была переименована в Фань Сюлу, то есть — “Борьба с ревизионизмом”. Стены окружающих домов и заборы покрылись дацзыбао, авторы которых обрушились с проклятиями и угрозами на всю пашу страну, ее лидеров и самих посольских работников, обвиняя их в “антикитайской” “шпионской” деятельности. На одном из плакатов был изображен гигантский хунвэйбин, замахнувшийся каменной гаыбой на наше здание; на другом точно такая же фигура подняла ногу, изготовляясь, очевидно, раздавить “советских ревизионистов”.
В типичной агитке, которую я прочел тогда и запомнил, будущие врачи, студенты Пекинского института китайской медицины, восклицали: “Довольно! Довольно! Довольно! В наших сердцах клокочет вся старая и новая ненависть! Мы не забудем о ней ни через сто, ни через тысячу, ни через десять тысяч лет. Мы обязательно отомстим. Сейчас мы не мстим только потому, что еще не пришло время мщения. Когда же настанет это время, мы сдерем с вас шкуру, вытянем из вас жилы, сожжем ваши трупы и развеем по ветру прах! Подписи: Лю Цзиньшэн, Чжан Кайсюнь, Чжоу Инъю”.
Толпы подобных им хулиганов окружили все посольство, блокировали выходы из него. Они задерживали наши машины, стучали по ним дубинками, плевали в водителей и пассажиров. Кроме того, на проезжей части проспекта установили портреты Мао, оставив для проезда лишь узкий проход, а поперек мостовой наклеили лозунги, чтобы провокаторы могли вопить: вот, мол, “советские ревизионисты” “оскорбляют китайский народ и его вождя”, задевая его портреты и “давя” лозунги.
А иной раз осаждавшие вынуждали водителей ехать по узкому коридору, образованному детьми, которые буквально лезли под колеса; это тоже был “подвиг” во имя страны.
Невозможно стало выходить из ворот: мгновенно собиралась толпа, в нас летели камни, подростки вопили: “Советский ревизионист — мерзавец! Разбить его собачью морду!” Очевидно, Мао и его приближенным нравилось, когда к нам применяли слово “хуньдань” — “болван и мерзавец”.
Еще помню, как китайские власти произвольно выбрали имена двух сотрудников нашего посольства и устроили для их изгнания очередную демонстрацию. Через мегафон по-русски громко неслось: “Сторож, сволочь, выводи такого-то и такого-то!” Официальные власти потребовали отзыва наших дипломатов из Пекина, объявив их персонами нон грата. Оба работника были вынуждены уехать и больше никогда не возвращались в КНР, хотя оба были синологами. Наверное, в те дни они сожалели о выборе профессии».
В середине 1960-х гг. Советский Союз был окончательно возведен в статус врага. В пропагандистский обиход вошел термин «угроза с Севера». Когда в октябре 1964 г. КНР произвела первое испытание атомной бомбы, было официально заявлено, что это сделано «во имя защиты суверенитета, против угроз США и великодержавности СССР».
Трагической страницей в истории советско-китайских отношений в тот период стали учиненные китайскими гражданами и сотрудниками китайского посольства 25 января 1967 г. беспорядки на Красной площади в Москве. В заявлении МИД СССР, опубликованном в газете «Правда» 19 марта, констатировалось: «Ни у кого не осталось сомнений в том, что возмутительная акция, устроенная (китайским) посольством на Красной площади у Мавзолея В.И. Ленина 25 января с.г., была заранее спланирована с целью создания очередного предлога для обострения советско-китайских отношений и раздувания в КНР антисоветской истерии…» Далее в заявлении отмечались провокационные действия китайских дипломатов в организации беспорядков в Москве 1, 3, и 9 февраля, приведших к столкновениям советских и китайских граждан. В заключение заявления говорилось: «Эти и другие провокации используются посольством для того, чтобы фабриковать разного рода нелепые версии о “кровавых избиениях”, “неслыханных зверствах”, якобы учиняемых в Советском Союзе в отношении китайских граждан».
Аналогичные провокации проходили и в Пекине, перед советским посольством. В официальном письме председателя Совета министров СССР А.Н. Косыгина премьеру госсовета КНР Чжоу Эньлаю от 2 февраля 1967 г. подробно описывалась сложившаяся ситуация: «У советского посольства днем и ночью происходят сборища, организуются демонстрации и шествия, носящие резко выраженный злобный антисоветский характер. Демонстрации сопровождаются грубой бранью в адрес Советского Союза и советского народа, выкрикиваются угрозы “свергнуть” Советское правительство и “расправиться” с государственными и политическими деятелями СССР.
…Имеются случаи нанесения телесных повреждений сотрудникам советских учреждений. Для того чтобы создать затруднения в питании, отоплении и удовлетворении других бытовых нужд сотрудников советских учреждений, 26 января был отозван с работы китайский персонал, обслуживающий посольство. Вокруг посольства, вдоль жилых домов через каждые сорок метров установлены мощные громкоговорители, из которых круглосуточно несется оглушительный свист и гул, что лишает сотрудников сна и отдыха. От этих изуверских действий особенно страдают женщины и дети, среди которых возникли случаи серьезных заболеваний». Китайские провокации против дипломатического представительства в Пекине продолжались весь 1967 г., «особенно вызывающими и непристойными», по оценке советского посольства, были демонстрации 27 и 28 апреля, 3, 16 и 20 мая. 17 августа бесчинствующая толпа ворвалась на территорию посольства СССР, учинила погром в помещении консульского отдела, угрожала физической расправой дипломатическому персоналу посольства. Общая же сумма ущерба, причиненная посольству СССР в Пекине в 1967 г., по подсчетам советской стороны, оценивалась в 18 тысяч 42 юаня.
Параллельно с «гражданскими» провокациями началось наращивание группировки сил и средств на границе с Советским Союзом. К 1967 г. численность китайских войск в приграничных с СССР и МНР районах возросла на 264 тыс. человек — на 22 дивизии — за счет переброски войск из глубины КНР и достигла 400 тыс. человек. В Маньчжурии создавалась мощная военная инфраструктура: строились инженерные заграждения, подземные убежища, дороги и аэродромы.
В то же время, по сообщению западной печати (со ссылкой на «осведомленные источники, близкие к кремлевским кругам»), советское высшее военное руководство «в целях самозащиты» в апреле 1967 г. приступило к обсуждению так называемого «плана Хрущева». Разработанный еще четыре года назад, он предусматривал в случае необходимости уничтожение китайского ядерного потенциала и ракетных установок. Для реализации этой «операции» предусматривалось использование китайцев — противников Мао Цзэдуна, находящихся как в Китае, так и переброшенных из Советского Союза.
К1967 г. провокации на границе приняли крупномасштабный характер. Особенно опасными считались провокации в зимний период. Китайцы выходили на границу организованными группами численностью от 50 до 1500 человек. Советские пограничники, обязанные предотвращать эти провокации, оказывались в очень сложном положении. С одной стороны, им категорически запрещалось применять огнестрельное оружие. С другой стороны — они должны были не допустить проникновения нарушителей на советскую территорию. Участник боев на Даманском, Герой Советского Союза Виталий Бубенин по этому поводу вспоминал:
