– Маленькие воришки! – низким, с хрипотцой голосом воскликнула она. – Явились обокрасть мое болото?
Три девочки дружно погрозили Дьяволам пальцами:
– Гадкие!
– Гадкие!
– Гадкие!
– Питер, дорогой мой, – проворковала ведьма, – за тобой небольшой должок, – откинув с лица волосы, она выставила на всеобщее обозрение шрам на месте левого глаза. – Единственный шанс, мой милый Питер. Даю тебе и твоим маленьким друзьям один-единственный шанс. Отдай мне свой глаз, и все вы можете идти, куда пожелаете. Что скажешь, Питер, дорогуша?
Питер безумно, злобно захохотал, будто разом лишился рассудка, но тут же резко оборвал смех. Лицо его застыло, взгляд сделался жестким.
– Я скажу: мы перережем вам глотки, выпустим кишки и отрубим руки!
Прыгнув вперед, он раздавил огромного зеленого жука; желтые потроха насекомого брызнули из-под его сапога.
Лицо ведьмы исказила злобная гримаса, единственный глаз сузился, превратившись в щелку.
– Ты пожалеешь…
– Стойте!!! – раздалось с тропы впереди. – Прошу вас, остановитесь!
Ник взглянул вперед. По тропе рысью несся, размахивая кривым посохом, огромный, сгорбленный зверь с козлиной головой.
– Прости, Джинни, – сказал он, осторожно, чтобы не раздавить ни одного из жуков, поспешивших убраться из-под его огромных копыт, протиснувшись мимо ведьмы. Остановившись между двумя враждующими сторонами, он тяжело оперся на посох и перевел дух. – Как ни жаль прерывать ваши мелкие распри, – резко заговорил он, – но кое-какие материи не терпят отлагательств.
Ведьма закатила единственный глаз.
– Не вмешивайся, Таннгност. Не суйся не в свое дело. Сегодня я получу его глаз.
– Так иди сюда, получи! – прорычал Питер.
– Довольно!!! – крикнул Таннгност, громко ударив посохом в землю. – Шепчущий лес горит! Пока вы, глупцы, бьетесь тут друг с другом, Авалон гибнет!
Над болотом повисла тишина. С лица ведьмы разом исчезла вся злоба.
– Этого не может быть.
– Вне всяких сомнений, может, – возразил Таннгност. – Соизволишь высунуть нос за пределы своих роскошных декораций – увидишь сама.
Ведьма нахмурилась.
– Если все это – какая-то хитрость, Таннгност, я добавлю к этим декорациям твои кости.
Вскинув руки, она закрыла глаза и пробормотала себе под нос несколько отрывистых, резких приказов. Над болотом пронесся теплый ветерок, туман начал рассеиваться. Вскоре Ник смог разглядеть серые тучи над головой и – да, действительно – столб черного дыма. Что-то и вправду горело вдали.
– Потрудись подняться на холм Маг Мелл – и увидишь, – сказал Таннгност.
– Не может быть, – заговорил Питер. – Деревья в Шепчущем лесу нельзя поджечь.
– Я и сам так полагал, – ответил Таннгност. – Однако они горят. Думаю, не нужно напоминать: как только Шепчущего леса не станет, Пожирателей плоти не сможет удержать ничто. Дальше настанет очередь Леса Дьяволов, а, может, и этого болота. Твоего драгоценного болота, Джинни.
Три девочки тревожно взглянули на мать. Та, похоже, несколько сникла, зеленый огонек в ее глазу угас.
Таннгност глубоко вздохнул.
– Слушайте меня. Как следует слушайте! Вы должны забыть о прежних распрях и объединить силы. Иначе погибнет весь Авалон.
– Что? – ведьма сверкнула глазом. – Ты предлагаешь нам драться плечом к плечу с этими вороватыми щенками? С этими человеческими детенышами? Да они – то же самое, что Пожиратели плоти! Зараза на нашей земле! Гнать их отсюда – и тех и других!
Глаза Таннгноста загорелись огнем. Тролль вновь ударил посохом оземь.
– Как ты смеешь?! – резко, яростно прорычал он. – Они заслужили место среди Дивных! Заплатили за него кровью и жизнями, сражаясь бок о бок с Рогатым на берегу Русалочьей бухты! А где была в тот ужасный день ты, Джинни?
Ведьма лишь отмахнулась от него, как будто не слыша упрека, но от Ника не укрылась гримаса боли на ее лице.
– Аваллах ушел, Рогатый – тоже, – продолжал Таннгност. – Теперь все зависит от нас. В наших руках судьба Авалона.
– Оставь свои разглагольствования, старый козел. Хватит с меня нравоучений! – склонив голову, ведьма повернулась к Питеру: – Скажи, Питер, твоя дражайшая Владычица уже завладела твоей душой? Снится ли тебе каждую ночь, как ты сосешь ее сиську?
Глаза Питера сузились.
– Выбирай выражения, когда говоришь о ней.
– Вижу, вижу, да, – понимающе хохотнула ведьма. – А теперь убирайтесь отсюда, все. Я не потерплю воровства на своем болоте. А ты, Питер… Когда я снова увижу тебя, я получу твой глаз.
Питер направил на ведьму острие ножа.
– Зачем ждать? Вот я, а вот мой глаз.
Со свистом взмахнув клинком в воздухе, Питер двинулся вперед, но тролль схватил его за ворот.
– Питер, не будь идиотом!
– Таннгност, – сказала ведьма, – ты требуешь слишком многого. Я никогда не пойду в бой в одном строю с этим отребьем.
Развернувшись, она двинулась прочь.
– Но, мама, – заговорила одна из девочек, – разве мы их не съедим?
– Цыц, – прошипела ведьма. – За мной.
С этими словами она удалилась, растаяла среди деревьев и кустов. Ползучие твари, лишившись цели, начали расползаться во все стороны. Баргесты попрыгали на деревья и с шумом унеслись по своим делам. Девочки задержались чуть дольше. Какое-то время они, моргая, смотрели на Питера и Дьяволов, затем пожали плечами и вприпрыжку побежали в лес.
– Вот, – сказал тролль, указывая вниз, в долину.
Там, далеко внизу, клубился над деревьями, вздымаясь к небу, черный дым.
Питер не мог поверить собственным глазам.
– Не понимаю. Как же это может… – внезапно осекшись, он яростно сплюнул на землю. – Капитан! Бочки! Эти треклятые бочки!
– Что?
– Должно быть, Капитан притащил туда нефть. Ее-то они и пустили в ход!
Ник опустился на пень. Он чуял запах горящего дерева, но для него имело значение только одно: болото и Зеленозубая Джинни остались позади. Тролль вывел Дьяволов с болота через Куши-крик и поднялся на небольшую возвышенность, с которой был виден пожар.
Ник хлебнул еще воды из ведра, но, сколько бы он ни пил, сухость и саднящая боль в горле не проходили.
Сверчок наконец-то сумела сесть, привалившись спиной к камню. Дэнни лежал в траве рядом с ней. Сверчок выглядела ужасно, но Дэнни было еще хуже. Его лицо и шея покраснели и жутко распухли, он то приходил в себя, то снова терял сознание. Его очки на резиновой ленте болтались на шее; одно из стекол треснуло, оправа погнулась.
