Двое русских пробежали мимо, не обратив внимания на убитого. Третий на мгновение остановился и короткой очередью сбил улыбку с мертвого лица. Но мгновение было долгим. Очередью его развернуло вокруг собственной оси. Он свалился на Куно и накрыл своей грудью простреленное лицо.
— Покури, Цыпленок, это успокаивает.
Он сидел на корточках, привалившись боком к стене, лицо — между рук, глаза тупо устремлены в землю. Вытоптанная трава, мелкие камушки, комок земли… Эрнст, взявшись за стальной шлем, повернул его голову к себе, вставил прикуренную сигарету ему в губы, потом медленно поднялся, чтобы осмотреться вокруг укрытия. Блондин механически затянулся. Медленно он начал возвращаться к действительности. Он закашлялся от едкого табачного дыма, посмотрел вверх, медленно поднялся и встал рядом с мюнхенцем.
— Ну что, вернулся?
Блондин медленно кивнул, повернул голову, кивнул снова, когда его взгляд узнал укрытие. Это была извилистая траншея, глубиной не в полный рост человека, со слегка осыпавшимися краями. По переднему краю рос жидкий кустарник, у которого Эрнст обломал нижние ветки. В нескольких метрах позади лежал убитый. Маскировочная куртка разрезана, обнаженная грудь бело-желтого цвета. Шея обмотана окровавленной повязкой, лицо повернуто в сторону и полуприкрыто стальным шлемом. У ног лежали два ящика с пулеметными лентами.
— Возьми ящики, Цыпленок. Высыпи патроны. Эти штуки хороши для упора в окопе.
Молча Блондин подполз к убитому. Когда подтаскивал ящики к окопу, сказал:
— Штурмман, кажется — из третьего взвода.
Эрнст не ответил. Он тщательно установил ящики, для маскировки использовал обломанные ветки.
— Отличный окоп, — улыбнулся он Блондину. — И отличный сектор обстрела.
— А где остальные?
— Или на холме, или внизу, в балке.
— А кто еще остался?
— Не знаю. В любом случае мы двое.
Их прервал лязг танковых гусениц. «Тигр»!
Эрнст махнул рукой. Танк дернулся, проехал в нескольких метрах мимо их окопа, мотор взревел, потом еще раз, и стальная коробка остановилась. Вдруг у улыбавшегося Эрнста вытянулось лицо:
— Ты дурак. Вот идиот!
«Тигр» стал медленно крутить пушкой, как слон хоботом, когда не понимает, что ему дальше делать. Эрнст сдвинул каску на затылок и вытер пот со лба.
— Проезжай, придурок! — закричал он. — Езжай дальше! Проезжай!
Он кинул комком земли в борт танка. Наконец, он сдался, снова сел на корточки, в бешенстве швырнул свой стальной шлем на землю, а заметив непонимающее лицо Блондина, злобно крикнул ему:
— У тебя такой же дурацкий взгляд, как и у этой идиотской стальной коробки! Понял? Когда начнется, кроме заупокойной над нашим крестом, нам ничего не светит!
Он вскочил снова и закричал:
— Бараны! Идиоты! Я сейчас вам по заднице накостыляю!
— При весе?
— Что?
— При весе! — крикнул ему в ответ Блондин. — При таком весе ты себе только ноги вывихнешь.
— Ерунда, он услышал! Видишь — поехал!
Они легли на бруствер. «Тигр» проехал десять-двадцать метров, остановился, слегка повернулся. Застыл. Эрнст хотел что-то сказать, но тут выстрелила танковая пушка. Лежа рядом, они напряженно смотрели поверх ящиков из-под пулеметных лент. Впереди поднималось грибовидное облако дыма.
— Уже кого-то подбили! — улыбнулся Эрнст.
Блондин хотел ответить, но свалился назад и уткнул лицо в траву. Рядом с их укрытием взрывом высоко швырнуло землю. Эрнст продолжал как ни в чем не бывало наблюдать дальше. Блондин снова, чертыхаясь, полез вверх, твердо решив досмотреть представление до конца, даже если польет дождь из дерьма. Поскольку разговаривать из-за грохота было нельзя, они то и дело поворачивали друг к другу головы, подмигивали, морщили носы, лбы, улыбались, открывали от неожиданности рты, с пониманием кивали головой, как будто говоря: «Так ему и надо. Где следующий? Внимание, слева появились еще Т-34! Черт! Промазал! Отлично! Прямое попадание!» Эрнст хлопал своему другу ладонью по каске и улыбался как в кино. Только все кадры были сильно приправлены черно-коричневым соусом, запахом гари, а вместо музыкального сопровождения слышался постоянный треск и грохот, лязг гусениц и рев моторов. Час, два, три. Как долго продолжался этот ад? Подъехали новые «Тигры». Земля дрожала. Блондин зажал уши обоими указательными пальцами, а Эрнст показывал вперед, туда, где в дыму и пыли исчез его друг-танкист «дурак», «придурок» и «идиот». Эрнст махнул ему вслед рукой, довольно улыбнулся, сполз в укрытие, расстегнул сухарную сумку, пошарил в ней, нашел и протянул Блондину кусок хлеба. Тот кивнул и вытянулся, желая дальше наблюдать за происходящим поверх бруствера. Левая рука с поднятой вверх ладонью тянулась, пока не почувствовала корку. Оба с трудом жевали черствый хлеб. Один сидел в окопе, другой лежал на откосе бруствера. Один уже насытился тем, что происходило за укрытием, танковое сражение его уже не интересовало, потому что за пылью и дымом уже не было ничего видно. Другой пытался сопровождать взглядом шедшие вперед «Тигры», стараясь при этом не уронить ни крошки. Правой рукой он подносил ко рту хлеб, а левую ладонь держал под ней. Когда он проглотил последний кусок, то на минуту перестал жевать. Два «Тигра» дымились. Третий превратился в кучу металлолома. Несколько человек бежали через клубы дыма. Блондин хотел сказать об этом Эрнсту, но не стал, так как различил на них форму немецких танкистов. Он слизал крошки хлеба с ладони и снова услышал, как огонь танковых пушек снова приблизился. Увидел разрывы снарядов далеко впереди между последними «Тиграми», тщетно пытаясь разглядеть русские танки. Ничего не было видно.
— Видишь что-нибудь?
— Только наших.
Бой уже не гремел в непосредственной близости. Они снова слышали друг друга.
— Они стреляют лучше.
— Наши? — Да.
— А откуда ты это знаешь?
— Да вон по тому нашему придурку там, впереди.
— По тому, которому ты хотел отвесить пинка?
— По нему самому. По нему промазали пять раз.
— Ты что, считал?
— Считал. Пять выстрелов — пять промахов. Наши так плохо не стреляют. Понял? Значит, наши стреляют лучше.
— У наших и калибр побольше.
— Зато русские быстрее.
— Но вон тот, слева от нас, ты сейчас его опять видишь. Ему попали в бок, гусеница отлетела.
— «Выстрел на родину», — улыбнулся Эрнст. — Ему повезло.
— Ты думаешь, ему посчастливилось?
— А что еще, Цыпленок? Такое попадание повредило танк, да так, что он не взлетел на воздух. Это — «выстрел на родину». Идеальный! Они вылезли, смотались и будут ждать нового танка. А пока его не получат или пока не отбуксируют и не отремонтируют новый, они будут бить балду.
