Однажды я получил приказ вылететь вечером в Гамбург вместе с тремя «Кондорами». Гитлер прибыл туда же ночным поездом. Полет требовалось сохранять в тайне. В Гамбурге я должен был обеспечить определенное число спасательных жилетов, необходимых для полета над морем. На следующий день, к шести утра, все было готово к вылету. Найти пятьдесят спасательных жилетов в аэропорту Гамбурга своими силами оказалось не так-то просто, а к коменданту аэропорта я не мог обращаться по причине соблюдения секретности. Между собой мы решили, что Гитлер хочет лететь в Осло, чтобы посмотреть на Норвегию. Я остановился в маленьком отеле в Фульсбюттеле. В то утро, в 4.30, когда я завтракал, со мной по телефону связался адъютант фюрера по связи с военно-воздушными силами фон Белов: «Одну минутку, сейчас к телефону подойдет фюрер». Гитлер спросил меня, все ли готово к вылету, достаточно ли спасательных жилетов и получили ли мы разрешение на вылет. Я уверил его в том, что все, разумеется, готово. Странно, что он задавал подобные вопросы: когда поступал соответствующий приказ подготовиться к чему-либо, само собой предполагалось, что все будет исполнено надлежащим образом.
Гитлер объяснил мне причину своих вопросов: «Баур, я знаю, что ты очень ответственный человек, и не сомневаюсь в том, что все приготовлено на высшем уровне, но наши планы изменились. Немедленно вылетай ко мне!» – «Где вы находитесь?» – спросил я. «В „Фельзеннесте“. Лети в аэропорт в Ойскирхене. Сегодня утром началась кампания на Западе. Мы отправили тебя в Гамбург в качестве приманки, чтобы сбить с толку иностранные разведки. Немедленно прилетай! Ты мне здесь очень нужен!» Я добрался до Ойскирхена очень быстро и доложил о своем прибытии.
На Западном фронте события развивались очень быстро. Лично у меня было мало работы, но возник большой спрос на находившиеся в моем ведении «Шторьхи». Военные адъютанты Гитлера вылетали в полевые штабы и привозили оттуда последние известия о положении на фронте в ставку. Когда ситуация накалялась, распоряжения Гитлера командующим теми или иными участками также доставлялись офицерами на «Шторьхах».
Мы снова передислоцируемся
Уже через несколько дней Гитлер вылетел на территорию Франции, совершая посадки на многих аэродромах. Он встречался с командирами сухопутных подразделений и командующими армиями. Все эти поездки начинались из ставки, расположенной на горе Айфель. В связи с тем что германские армии продвигались через территорию Бельгии, Голландии и Северной Франции в глубь французской территории, Гитлер приказал как можно быстрее подобрать новые места для ставки. Я был отправлен вместе с полковником Шмундтом, адъютантом Гитлера по связям с сухопутными силами, в Арденнский лес. Мы приземлились на лугу и отправились оттуда на машине в район Рокроя. Ставку необходимо было разместить в ничем не примечательной деревушке.
В Рокрое мы нашли небольшое поселение, состоявшее примерно из десяти крестьянских домов, которое, казалось, отвечало всем необходимым требованиям. Эта небольшая деревушка стояла на самом краю Арденнского леса. С имевшейся там небольшой церквушки был снят купол и помещен в «безопасное место», чтобы затем водрузить его вновь – после того, как закончатся бои. Все необходимое построила «Организация Тодта» всего за несколько дней. Личный бункер Гитлера соорудили на глубине 3 метров. Большая часть гражданского населения к тому времени уже перебралась на территорию, все еще находившуюся под контролем французских сил. Тех людей, что еще оставались в деревушке, отселили на расстояние 25 километров. После завершения всех этих подготовительных мероприятий ставка немедленно передислоцировалась туда. Экипажи самолетов размещались в небольшой деревушке, расположенной очень близко от аэродрома, который находился на французской территории, тогда как ставка размещалась на 5 километров в глубь бельгийской территории.
Аэродром близ ставки всегда перегружен. А у нас не было даже тентов, поэтому на краю леса мы соорудили «коробки», как мы сами называли наши временные убежища. Самолеты закатывали в лес и покрывали камуфляжной сеткой, но на нас так и не произвели ни одной атаки с воздуха. Члены «Организации Тодта» и рабочие команды соорудили там также радиостанцию, продуктовые склады и казармы – все это находилось в лесу. Отсюда мы вылетали в различные пункты назначения – Реймс, Шарлевиль, а также Лилль. Мы взяли Лилль почти с ходу. Командующий 6-й армией фон Рейхенау лично принимал участие в битве за этот город, а командующий 253-й пехотной дивизией французов генерал Кюне попал в плен и на короткое время был заключен в тюрьму.
Гитлер достиг того эффекта, который он и рассчитывал произвести своим появлением. Как солдаты, так и мирное население были поражены тем, как быстро он появлялся на поле боя сразу же после завершения сражения. Гитлер питался в обычных полевых кухнях. Конечно, при этом приходилось следить, чтобы ему в блюдо не попала тушенка, поскольку Гитлер не ел мяса. После упоминавшегося случая в Варшаве я ни разу не видел, чтобы кто-нибудь в полевых условиях пригласил его перекусить в изящно прибранной столовой или за специально украшенным столом.
В Шарлевиле мы посетили эскадрилью летчиков-истребителей, в том числе и самого результативного германского истребителя того времени Адольфа Галланда. В этих полетах нас сопровождал Геринг. В Шарлевиле Геринг спросил повара, который стоял возле своей полевой кухни, какая у него была гражданская профессия. У него явно не было необходимых навыков, и непонятно, по какому принципу его назначили на нынешнюю должность, – оказывается, раньше он был кузнецом. Геринг впал в ярость и вызвал к себе командира части. Он обрушился на него со словами: «Под твоим командованием слесари и кузнецы пекут пирожки, а мясники и кондитеры обучаются на механиков. Ты превращаешь слесарей в поваров, а поваров в слесарей!» Насколько я знаю, никаких особых последствий этот инцидент не имел.
Гессу становится неуютно в собственном штабе
В то время мало было слышно о рейхсминистре Рудольфе Гессе, заместителе Гитлера по партии. Через несколько дней после того, как мы разместились в новой ставке, он прилетел туда вместе с капитаном Дольди на своем Ju-52. Я приехал его встречать на маленьком автомобиле, так что имел возможность отвезти его в штаб. Гесс не стал дожидаться большего автомобиля, сел рядом со мной на соседнее сиденье и приказал отвезти его к Гитлеру, который в это время совершал прогулку. Гесс и Гитлер сразу же зашли в здание школы, где они принялись обсуждать дела, о которых докладывал Гесс. Оказалось, что Гесс просил у Гитлера предоставить ему на несколько дней отпуск, чтобы он мог посетить фронт. Однако Гитлер не дал ему такого разрешения, поскольку, как он сказал, ему нужен дома человек, на которого он мог бы положиться на все сто процентов. Он не мог себе позволить потерять Гесса, поэтому Гитлер настаивал на том, чтобы Гесс вылетел обратно в Мюнхен на следующее же утро.
Голова Гесса была низко опущена, когда я отвозил его обратно на аэродром. «Видишь ли, Баур, для меня это проблема. Мне больше нравится командовать войсками, чем быть рейхсминистром. Во время войны мужчина должен находиться на фронте, а не в канцелярии. Когда я думаю о том поручении, которым вынужден заниматься теперь, обо всех этих бесконечных партийных склоках, в которые я должен постоянно вникать, чтобы контролировать ситуацию… С таким поручением я мог справляться в мирное время, но во время войны…» В ответ я только мог ему сказать, что Гитлер на самом деле не хочет его потерять, поскольку бережет для более важных дел. Гесс объехал наш лагерь с удрученным видом. В это время на летном поле стояло около сорока самолетов. Он сам сел за штурвал своего Ju-52 и полетел обратно в Мюнхен.
