Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 103
Единственное, что никто не знал, и, скорее всего, не узнает, что именно Харламов говорил будущему молодому отцу. Они разговаривали в комнате для допросов, с глазу на глаз, Маша была уверена, что уж при этом разговоре она присутствовать будет, но Дима просто закрыл дверь перед её носом. Это было несправедливо и невежливо, здорово разозлило, но барабанить в закрытую дверь на виду у половины отделения полиции она всё-таки не стала. Они и без того здорово прославились за последние дни со своими семейными неурядицами, ни к чему было усугублять. И поэтому Маша вернулась на неудобный стул, закинула ногу на ногу и стала ждать. Чувствовала себя глупо, а ещё беспомощно. Неприятное чувство.
Зато Глеб из кабинета появился присмиревший, выглядел несколько пришибленным, говорил негромко и неохотно. И совсем не казался счастливым, хотя бы оттого, что избежал неприятной участи, то есть, реального тюремного срока. Маша была уверена, что Харламов нарисовал ему совсем не радужную картину, со всеми лишениями и физическими страданиями. То ли Глеб так впечатлился рассказом, что долго не мог в себя прийти, то ли был абсолютно не рад перспективе стать отцом и мужем, а, возможно, и всё вместе, но выглядел он крайне печальным. На Машу глянул и вздохнул. Ей же захотелось руками развести и пожелать ему отныне задумываться о последствиях. Но потом вспомнила, что он не только себе жизнь испортил, но и её младшей сестре, и снова разозлилась. Нахмурилась, напустила в глаза побольше строгости, а Дима хлопнул парня по плечу и сказал:
- Мань, поверь, он раскаивается и просит его простить.
Она головой качнула в лёгком непонимании.
- Он раскаивается?
Глеб опустил голову ещё ниже, молчал, и Харламову пришлось говорить за него.
- В том, что попытался уйти от ответственности. Понимал, что нарушил закон и этого испугался. Но твою сестру он любит, вот прямо, как в кино, готов жениться, заботиться и беречь. Быть верным товарищем и мужем. Честным, добропорядочным и законопослушным.
Глеб опустил голову ещё ниже, что было просто удивительно, и теперь Маша хмуро разглядывала каштановые вихры у него на макушке. Потом на Диму взгляд подняла и попросила:
- Перестань его защищать и придумывать ему оправдательные речи.
Дима усмехнулся.
- Не могу. Рефлекс срабатывает.
Мимо них прошёл Денисов, глянул с любопытством сначала на унылого Голикова, потом на Машу. Харламову достался короткий взгляд без всякого огонька и задора, но тот всё равно насторожился. Видимо, за секунду до этого сумел перехватить оценивающий взгляд молодого участкового, на который Маша ответила короткой улыбкой. И сейчас Дима на неё уставился, в явном ожидании, Маша же руками развела и негромко переспросила:
- Что?
- Это ты мне скажи: что. Мань, тебя нельзя отпускать на малую родину, мужики дуреют.
Голиков рискнул голову поднять, видимо, заинтересовавшись подслушанным разговором, но Дима его тут же по темечку тюкнул.
- Стой, как стоял. Для протокола ты ещё стыдишься и каешься.
Глеб вздохнул и голову тяжело опустил. Харламов снова на Машу посмотрел, с намёком, который она сочла насмешкой и издевательством, гордо вскинула голову и направилась мимо этих двоих по коридору. Собиралась выйти из отделения и перед самым носом Харламова хлопнуть дверью, но он сказал ей вслед:
- Ты куда? Нам ещё подписку о невыезде не дали.
Пришлось остановиться, выругаться про себя, и как-то выходить из положения. Кстати, обнаружился ещё один стул. На него Маша села, сумку на колени положила и сообщила:
- Я подожду вас здесь.
То, что Дмитрий Александрович с лёгкостью находил повод над ней посмеяться, выводило из себя. За годы самостоятельной жизни в большом городе, Маша привыкла считать себя взрослой, разумной и самостоятельной. Гордилась тем, что ни у кого не просила помощи, и была убеждена, что справится с любой ситуацией. Ну, или почти с любой. В конце концов, поможет юридическое образование, и получаемые на работе навыки. Ведь это к ней люди приходят за помощью, каждый день, и она им её оказывает. И ничего смешного и глупого она не совершает, никогда, ей не положено мучиться сомнениями и неопределённостью. Она научилась парировать любое мнение, и решительно открывать дверь в любой кабинет. Стас считал это серьёзной заявкой на успех в будущем, говорил, что это достойно уважения. А вот Харламова впечатлить было куда труднее. Он смотрел на неё, начинал улыбаться, и Маша выходила из себя. Ей сразу хотелось сделать что-то безумное, не поддающееся разумному объяснению, а всё лишь для того, чтобы доказать свою состоятельность. Как адвоката. Но, кажется, до этого ещё далеко.
Вечером того же дня Маша провожала его до машины. Глупо, днём раньше она шла той же дорогой, к той же клумбе, чтобы проводить Стаса. Прошёл всего день, а казалось, что, по крайней мере, неделя. И вчерашний разговор, то, что она говорила бывшему жениху, было трудно и лишало покоя, а что сказать Харламову, она попросту не знала.
Спасибо?
- Спасибо, что приехал.
Он обернулся на неё, взглянул насмешливо.
- Не за что. Ты бы и сама справилась. Но это заняло бы больше времени.
Маша головой покачала.
- Я не знаю, справилась бы я или нет. Когда это касается тебя лично, мыслить логически трудно.
- Мань, это лучший выход. Ты знаешь.
- Я знаю! Но как можно с этим смириться?
Дима улыбаться перестал, щёлкнул брелком сигнализации. А ей сказал, достаточно сухо:
- Это не твоя жизнь. Ты не думала, что это может сделать её счастливой? Что этой девочке не нужны мечты, что у неё нет твоих амбиций. И что для неё это не конец жизни.
- Для неё это начало, - подтвердила Маша.
- Вот именно. Вы просто разные. А ты переставай хандрить и возвращайся. – Он негромко хмыкнул, разглядывая её. – Поехали со мной.
- Сейчас? – Она всерьёз удивилась. – Я не могу просто взять и уехать, Дима.
- Почему?
- Потому что… - Она растерялась от его вопроса.
- Тебе надо повариться в этом до финального аккорда свадебного марша, - подсказал он.
- Не так долго, но ещё пару дней…
- Ясно. Родня… Я завтра лечу в Москву, у меня там два судебных дня. Надеюсь, когда вернусь, ты будешь в Нижнем.
Маша молчала, хотя, очень хотелось спросить, почему он надеется, и с чем эти надежды связаны. Наверное, Харламов понял, о чём она раздумывает, потому что решил добавить:
- У тебя есть ещё пара дней, чтобы обдумать моё предложение. При нашей следующей встрече ты мне скажешь своё решение.
Маша отступила от него на шаг, взгляд в сторону отвела.
- Дима…
Он её перебил.
- Скажешь, Маша. А подростковые игры в «хочу – не хочу» оставь для своей сестры. Мы с тобой из них выросли.
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 103
