Судя по голосу, ей и впрямь было жаль, но Дейв так и не научился понимать, когда Бет говорит искренне, а когда играет. Ему хотелось отогнать ее от себя, навсегда запретить ей прикасаться к нему снова, но он не смог – слишком многое ему было нужно. К тому же легкость ее касания, тепло от ее руки, ползущее по коже, напомнили ему о том, что он имел и потерял. Ему захотелось хоть чем-то заполнить ту пустоту, которую он чувствовал в себе сейчас. Поэтому Дейв не отмахнулся от нее, а позволил ей остаться рядом, и воцарившееся меж ними молчание было целебнее всяких слов.
– Мне так жаль, что я предала тебя. Ты заслуживаешь лучшего, я знаю, – прошептала жена ему в спину. – Но я очень прошу тебя, – ее голос стал умоляющим, – дай мне еще один шанс. Ты переменился, я понимаю, но ведь и я стала другой. Разве ты не видишь?
Она стала целовать его в спину, обводя губами контуры его широких лопаток, а ее дыхание грело ему кожу, проникая сквозь тонкую ткань майки. Маленькие ладони скользнули под нее и поползли вверх к его груди, обследуя контуры его подобравшегося от голода и работы тела. У Дейва забилось сердце. Ее знакомые прикосновения были ему приятны, а когда она прижалась к нему всем телом, инстинкт взял свое. Хватит слов, хватит разговоров.
Она развернула его к себе и притянула его лицо к своему. Ее жадный рот впился в его губы, напомнив ему о голоде, на который он так долго пытался не обращать внимания. И он сдался, позволил губам отвечать на ее поцелуи, притянул ее к себе, крепко держа за плечи. А когда они опустились на холодный плиточный пол, где обвили друг друга руками, Дейв плотно зажмурил глаза и стал воображать, будто лежит на горячем песке, а неподалеку прибой гулко ударяется в берег…
* * *
– Отлично, на этом пока и остановимся, – крикнула Женевьева Рэндалл оператору поверх головы Дейва. Все в комнате дружно выдохнули. Вопросы о Поле только начались, но Женевьева, похоже, была недовольна тем оборотом, который принимало интервью.
– Так, всем двадцать минут отдыха, потом продолжим с этого же места. – Дейв решил, что под «этим местом» Рэндалл понимает следующую группу вопросов из списка, но все же слабо представлял себе, чего именно ему ждать.
Женевьева встала; ее юбка зашуршала, скользнув по бедрам вниз. Журналистка остановилась напротив Дейва, сверкнула бесцветными глазами.
– Дейв, и вы тоже отдохните, разомните ваши длинные конечности; день будет долгим, – проворковала она. – Там есть кое-какая еда. – И она показала на столовую, где стол ломился от подносов с сэндвичами и датскими слойками и трех термосов с кофе настоящего промышленного размера. – Перехватите чего-нибудь сладенького, для поддержания… остроты реакции, – бросила она намек, который Дейв понял как предупреждение.
Он не обращал на нее внимания насколько мог, пока цоканье ее острых каблучков по паркету не заглушил толстый бразильский ковер, лежавший в его кабинете – комнате, которую съемочная группа оккупировала с самого утра. Все еще не придя в себя, он снова вытер дрожащие руки о брюки – наверное, к концу дня в них будут дырки.
– Дейв, как ты? – долетел до него через комнату голос Бет. Не вставая с места, она подалась вперед, на ее лице была написана тревога.
– Нормально, – хрипло сказал он. Откашлялся и сделал вторую попытку. – Всё в порядке.
Оттолкнувшись от кушетки, Дейв встал и заковылял к ней – ноги не слушались его, как будто он полдня пил водку, а не воду. Плюхнувшись рядом с женой в кресло, почувствовал, что расслабляется, хотя и до этого сидел все утро.
– Вид у тебя неважный, – сказала Бет, вглядываясь в его лицо. – Может быть, отменить все? Терпеть не могу, когда ты себя так мучаешь.
– Не-е, я в порядке. Да она ничего нового и не спрашивает, так, старье всякое. – Дейв погладил гладкую руку жены, которую та положила на подлокотник его кресла.
– А по-моему, она как раз задает такие вопросы, которых никто не задавал раньше, и ты, кажется, нервничаешь. Например, про Терезу, – продолжала она. – Я никогда еще не видела, чтобы ты так смешался во время интервью.
– Да нет, – поспешил с ответом Дейв, – просто я устаю от этих глупых вопросов, и они начинают меня раздражать. Какой в них смысл? К тому же их даже нет в списке. Не понимаю, что она хочет этим сказать.
– Я тоже, – шепнула Бет. Пора было менять тему.
– Ну а вы двое, как вы себя чувствуете? Этот вопрос куда важнее тех, на которые я отвечал все утро. – Он улыбнулся жене с нежностью. – Как там наш маленький футболист, не пинался? – Рука Дейва скользнула к животику Бет, лишь слегка округлившемуся над поясом узких джинсов.
– Прыгал, когда я пила апельсиновый сок. А теперь, похоже, заснул, – сказала она, выгибая поясницу так, чтобы ее живот оказался в его ладони. Он был упругим и в то же время мягким, как будто внутри ее тела надувался мяч. Необыкновенное чувство; наверное, он никогда к нему не привыкнет.
– Ну почему я всегда опаздываю, – искренне огорчился Дейв.
– Ничего, еще успеешь, я ведь сама его всего пару недель назад почувствовала. В Сети все говорят, что снаружи толчки становятся ощутимы через месяц, не раньше.
– Через месяц? – Дейв притворно нахмурился. – Но я не могу ждать так долго. Придется поговорить с этим пацаненком сегодня вечером и объяснить ему, что папочка ждет от него хорошего толчка еще до конца недели. Иначе никакого мороженого после обеда, – продолжал он строгим «отцовским» голосом. И наклонился, прижав ухо к раздутому животу, точно ждал от ребенка ответа. Бет засмеялась, ее живот затрясся.
– Ну вот, начинается. Я не потерплю никаких размолвок между вами! Так что иди сюда и обнимитесь, да как следует, – сказала она.
Дейву нравилась эта новая, как будто посветлевшая Бет. Он так и не понял, что заставило ее измениться так сильно в его отсутствие, да ему и было все равно. Но она покончила с прежними подружками, любительницами клубных тусовок, и, кажется, поняла, что не все в жизни вертится вокруг нее. Несколько месяцев прошло, прежде чем она показала ему положительный тест на беременность, и Дейв научился снова доверять ей. Теперь он и представить себе не мог, чтобы Бет сделала что-нибудь такое, что навредило бы их нерожденному малышу.
Дейв приложил к ее животу обе ладони так, что закрыл ими всю нежную выпуклость, внутри которой рос его сын. Он еще никогда не видел его, но уже любил. Вдруг что-то крохотное ткнулось в ладонь Дейва, точно клюнуло – как будто кто-то толкнул дверь, пытаясь войти в переполненную комнату.
– Бет? Это что, он толкается?
– Да, это он. Неужели ты почувствовал? – изумленно выдохнула она.
Не задумываясь о том, как это выглядит со стороны, Дейв склонил лицо над животом Бет, прямо над тем местом, где он почувствовал трепетание.
– Привет, малыш, я твой папа. Я люблю тебя и обещаю тебе: я никогда не позволю, чтобы с тобой случилось что-то плохое. – Он медленно выпрямился и посмотрел на жену; глаза у нее были на мокром месте. Скользнув ладонью под пелену ее шелковых волос, Дейв притянул ее к себе. Бет, поерзав, прижалась к нему, положила голову ему на грудь, под подбородок. Дейв, довольный, вздохнул – в первый раз за весь сегодняшний день он несколько минут подряд не думал о Лили.
