– Вот еще! Сам давай рассказывай. Все. С самого начала.
Басан говорил долго. Как два года назад, когда еще работал партийным инструктором в Улан-Баторе, купил дешево доллары у незнакомого валютчика, а потом к нему пришли с фотографиями сделки и списком номеров купюр два человека. Предложили обменять документы на согласие сотрудничать с китайской разведкой. Как в панике сбежал, добился перевода в Чойренский аймак, но его и тут достали. Приехали, ласково посоветовали не суетиться. Поставили задачи на первое время: искать недовольных среди местного населения, вербовать агентов среди русских офицеров, склонных к спекуляции. Басан таких нашел, долго обихаживал, потом подговорил на похищение оружия, нужного для терактов. Правда, дело чуть не сорвалось – сержант-кладовщик начальника застал за преступлением, начал шантажировать. Сержанта убили, имитируя при этом самоубийство. Осенью прошлого года пришел из степи оборванный, изможденный Тэрбиш…
Доржи прервал, уточнил:
– Он был последним из той тройки диверсантов, которых мы вместе с русскими ловили? Двоих тогда пристрелили, а третий ушел.
– Да.
– Ишь ты. Ловкий, черт, – помотал головой Доржи, – один тут дел натворил, а если бы все трое дошли, а? Ты хоть понимаешь, Басан? Давай дальше.
Басан продолжил. Русский прапорщик попался, прибежал к нему в панике. Пришлось утихомирить Вязьмина, подсунув партию контрабандного жемчуга. Второй русский агент добыл из сейфа в штабе паспорт прапорщика – якобы чтобы сбежать в Союз. А когда Вязьмин успокоился, Басан позвонил в отделение милиции и сообщил о контрабандисте в здании вокзала. Надо было выиграть время, не допустить, чтобы до Вязьмина добралась русская контрразведка. И Доржи невольно в этом помог – сработал расчет на его упрямство и «национальную гордость» (при этих словах Доржи зло зыркнул на Басана, но промолчал). Потом Тэрбиш пробрался на территорию тюрьмы, снял охранника, проник в камеру и убил опасного свидетеля. А все стрелки сошлись на монгольской милиции, не уберегшей прапорщика, и у русских к Доржи появилось недоверие.
Басан явно гордился этой операцией, рассказывал о ней с удовольствием. Капитан морщился, но терпел.
Дальше Басан не был столь красноречив. Сбивчивой скороговоркой упомянул разведчика из Пекина, приезжавшего на встречу в качестве иностранного туриста и поставившего задачу атаковать пекинский поезд. Как Басан готовил операцию, приказав русскому агенту обеспечить присутствие советских солдат недалеко от места диверсии, но это оказалось роковой ошибкой. Русские вместо того, чтобы стать виновниками в глазах обстрелянных пассажиров, выкрутились, а диверсия провалилась. Как провалилась и попытка взорвать космонавта Жугдэрдэмидийна, заминировав генеральский люкс…
– Рассказывай теперь, куда вы с оружием собирались ехать? Судя по полному баку и запасным канистрам с бензином, – не близко.
– Дело готовится очень серьезное, – вздохнул Басан, – и я, честное слово, даже рад, что вы меня задержали, товарищ Доржи. Не уверен, что я смог бы после него остаться живым. Не русские – так китайцы убили бы…
* * *
Морозов объявил подъем по лагерю охотников, когда утренние звезды начали бледнеть, но солнце еще и не думало выбираться из-за горизонта, нежась в постели из черного бархата.
Дрожащий и злой Денис Владимирович потребовал немедленно налить ему пива. Или хотя бы водки, если уж товарищи из ремонтной базы настолько бестолковые, что пива не взяли.
Роман Сергеевич поморщился, возразил:
– Нельзя перед охотой пить. Боевое оружие будет в руках. Да и вообще, у нас так не принято.
– Да мне пофиг, что тут у тебя принято, подполковник, – прошипел недомерок, вмиг растерявший вчерашнее обаяние и дружелюбие, – водки давай и не трынди.
– Налей ему, Роман Сергеевич, – миролюбиво сказал второй полковник, – видишь, болеет человек. Да и нам всем не помешает по чуть-чуть – для поднятия боевого духа, так сказать.
– Да делайте вы, что хотите! – раздраженно махнул рукой Морозов и вышел из палатки.
Валерий Павлович посмотрел ему вслед, хмыкнул. Прокомментировал:
– Расстроился чего-то наш руководитель полетов. А мы все-таки выпьем. Давайте, товарищи офицеры, не стесняйтесь, подходите к столу.
Младшие офицеры возражать столичным гостям не решились. Давясь, выпили, закусили холодным вчерашним шашлыком и горячим чаем.
Минут через двадцать вышли из палатки. Денис Владимирович порозовел, повеселел и стал похож на молодого козлика, выбежавшего порезвиться на зеленую лужайку: всех задирал, баянисто шутил, тут же сам смеялся, а потом вприпрыжку побежал к прогревающему двигатели бронетранспортеру.
Мрачный Морозов стоял рядом. Ждал, когда все подойдут поближе, пытаясь унять раздражение и рождающееся где-то внутри плохое предчувствие. Яростно поскреб подбородок, заговорил:
– Итак, товарищи офицеры, прошу внимания. Наш монгольский друг Басан не приехал – ну и болт с ним. Сейчас выдвигаемся на броне в район охоты, старший лейтенант Воробей дорогу знает – будет у нас штурманом…
– Воробей, воробей знает путь среди степей! – срифмовал Денис Владимирович и радостно захихикал. – Довези до лебедей, шалунишка-воробей!
– Вы закончили, товарищ полковник? – поинтересовался Морозов, – я могу продолжать?
– Как же… ик. Как я могу кончить, если птица-воробей нас еще не привезла к бл… к лебедям? – радовался маленький полковник, заливаясь счастливым смехом.
Валерий Павлович, не поворачивая головы, тихо сказал:
– Заткнись, Денис! И вправду, достал уже!
Денис Владимирович изобразил испуг, закрыл рот ладошками, продолжая тыкать.
– Повторяю: выдвигаемся в район охоты, – сказал Морозов, – ищем стадо. Это может занять несколько часов – прошу набраться терпения. Когда обнаружим джейранов – они начнут убегать, а бегают они очень прилично, развивают скорость до шестидесяти километров в час. Правда, хватает их минут на пять-десять, потом устают. Стадо при этом растянется. Впереди бежит вожак, за ним – самки. Сейчас они беременные, так что вряд ли покажут особую прыть…
– Беременные! То есть залетели, – вновь перебил восторженный Денис Владимирович, – а значит, они ласточки, а вовсе не джейраны! Все, молчу, молчу.
Морозов зыркнул на коротышку, пробормотал что-то непечатное. Продолжил:
– А последними бегут молодые самцы. Теперь прошу внимания! Первое – стрелять только одиночными, ни в коем случае не очередями. Второе и самое важное – стрелять только по молодым самцам! И третье – останавливаемся по моей команде, прекращаем охоту, как только завалим трех, максимум – четырех зверей.
– Что-то ты чушь порешь, подполковник, – заметил Денис Владимирович, – автомат потому так и называется, что он авто-ма-ти-чес-кий! Очередями-то надежнее – это раз. И почему это только в молодых самцов стрелять, а? Какая-то, понимаешь, дискриминация по половому признаку! Это два. Ну и три, чего это ты нас ограничиваешь? Сколько захотим этих самых джейранов – столько и пристрелим. А ты, подпол, не забывайся. Будешь делать, чего старшие скажут, – понял? Не то могут наступить всякие неприятные последствия. Так я говорю, Валера?
