С Мальты при высадке в заливе Салерно действовали линкоры «Уорспайт» и «Велиэнт», участие которых во многом способствовало отражению немецких попыток уничтожить этот плацдарм, что позволило союзникам овладеть важнейшим портом в Неаполе уже 1 октября. Однако в этой операции «Уорспайт» получил настолько сильные повреждения, что его пришлось буксировать для ремонта на Мальту. Таким образом, после снятия осады этой военно-морской базы она еще долго сохраняло свое значение на будущее.
В заключение настоящей главы остановимся еще на одной особенности антигитлеровской коалиции Второй мировой – как на событиях на Мальте отразился русский фактор, что признают многие участники самого высокого ранга.
Ф. Д. Рузвельт еще в письме к Черчиллю от 3 апреля 1942 года написал: «Ваш народ и мой требуют создания фронта, который бы ослабил давление на русских, и эти народы достаточно мудры, чтобы понимать, что русские убивают сегодня больше немцев и уничтожают больше снаряжения, чем Вы и я вместе взятые» (Черчилль. Т. 2. С. 448). В свою очередь сам Черчилль не сомневался в том, что «германская программа против России поглотит крупные ресурсы и, следовательно, сократит рискованность наших операций» (Черчилль. Т. 2. С. 450–451). Объясняя причины проведения операции «Пьедестал», он прямо указывает: «Прекращение отправки конвоев в Северную Россию после катастрофы в июле (речь идет о разгроме конвоя PQ-17 вследствие ошибки в оценке обстановки, допущенной британским Адмиралтейством. – В. К.) сделало возможным военно-морскому министерству воспользоваться флотом метрополии» (Черчилль. Т. 2. С. 526).
Мнения других крупнейших специалистов из других стран по интересующему нас поводу также совпадают. Француз П. Баржо полагает: «В то время, когда Мальта находилась в очень тяжелом положении и была почти полностью отрезана от баз снабжения, Гитлер принимает неожиданное решение направить часть 2-го воздушного флота на русский фронт, заявляя при этом: “Взятие Кавказа сделает Мальту бесполезной для англичан”» (Баржо. С. 71). Американцы Ч. Нимиц и Э. Поттер неоднократно обращаются к нашей роли в событиях на далеком Средиземноморье: «Уже 12 ноября 1940 года Гитлер решил, что Италии необходимо выпутаться из положения, в которое она попала в результате “печальных и грубых ошибок” в Греции. Однако в это время Германия была занята другими делами, включая разработку штабом операции “Барбаросса” – вторжения в Россию» (Нимиц, Поттер. С. 85). «Произошло невероятное. Подкрепления, которые были предназначены для Африки, Гитлер направил на русский фронт… Роммель был вынужден остановиться всего в 60 милях от Александрии» (Нимиц, Поттер. С. 111).
Чтобы не возвращаться более к этой проблеме, в который раз сошлемся на авторитет Роскилла: «В мае немцы перебросили большую часть самолетов из Сицилии на восток, готовясь напасть на Россию. Изнемогающий гарнизон Мальты получил желанную передышку» (Роскилл. С. 205). В более общем виде этот источник, анализируя причины неудач держав оси в 1941 году, среди прочих причин отмечает также: «Гитлер совершил ошибку, напав на Россию, хотя он еще не покорил упорных островитян, которых поддерживали страны содружества и могущественный заокеанский союзник» (Роскилл. С. 220). Пожалуй, достаточно…
Глава 9. Заключительная
Главная особенность описанных событий на Мальте заключалась в особой роли десантных операций. Если первая осада Мальты 1565 года, продолжительностью почти четыре месяца, заключалась в отражении десанта мусульман местными силами на суше при участии сил с соседней Сицилии, то во второй отражение угрозы десанта заключалось, прежде всего, в его предотвращении.
Сравнение осад, включая события на грани XVIII и XIX веков, позволяет сделать своеобразный исторический срез, отражающий изменения в технике и тактике военно-морских сил ведущих флотов мира, а также роль этих флотов в событиях мировой истории.
Начнем с техники, даже если эта проблема частично освещена выше. Действительно, главным судовым двигателем во времена первой осады Мальты в середине XVI века оставалась мускульная сила экипажа. На рубеже XVIII–XIX веков таким двигателем оставался парус, полтора века спустя замененный паровой турбиной. Соответственно, при первой осаде Мальты в акватории Средиземноморского ТВД в качестве боевого судна господствовала галера, во времена Нельсона и Ушакова уступившая свою роль линейному кораблю в сопровождении фрегата. Во Второй мировой войне основой враждебных флотов у итальянцев оставался линкор, а у англичан – линкор, обеспечивающий охрану авианосцев и транспортных конвоев, постепенно с переходом ударной мощи к авианосцам. Немецкой особенностью при второй осаде Мальты стало широкое и успешной применение береговой авиации и подводных лодок. Соответственно менялась автономность боевых кораблей и размах военно-морских операций. В первой осаде Мальты боестолкновения сторон происходили непосредственно на самом острове, тогда как во второй во время Второй мировой войны распространялись на весь Средиземноморский ТВД, а над самой Мальтой происходили только напряженные сражения ВВС обеих сторон.
Изменения в технике отчетливо проявились в тактике морских сражений, в которых важнейшая роль теперь принадлежала авиации и подводным лодкам.
Что касается стратегии участников, то неудачи немцев на Средиземноморском ТВД представитель кригсмарине адмирал Ассман объяснил следующим образом: «Для высшего немецкого командования этот район всегда оставался второстепенным театром военных действий как дополнительное время, тогда как для англичан он был главным. Поэтому исход войны на Средиземном море не мог вызывать никаких сомнений». Правда, он не объясняет, почему немецкое высшее командование связалось с этим второстепенным ТВД, понимая готовность союзников отстаивать его до последней крайности и вместе правильно оценивая уязвимость собственных коммуникаций от атак союзников, что имело следствием поражение собственных вооруженных сил на суше.
С другой стороны, понятно упорство англичан, для которых потеря Мальты вела к нарушению системы морских коммуникаций в пределах всей Британской империи или Британского Содружества. Это не считая последствий разгрома сил оси на Африканском материке, позволившего нашим союзникам нанести потери противнику, сравнимые с нашей победой в Сталинграде, где мы были тем не менее первыми, а, главное, доказали свое право на Победу после поражений и бедствий 1941 года, представ перед всем миром в образе окровавленного, но яростного мстительного феникса, перспектива встречи с которым повергла нацизм в состояние ужаса, не оставив ему ни шанса на иной исход.
В заключение, как выглядели места былых сражений на берегах Средиземного моря глазами корреспондента «Комсомольской правды» Ольги Чечеткиной (1948), знавшей войну не понаслышке. Она не могла не отметить последствия бомбардировок непокорного острова, причем на фоне набиравших силу холодных ветров холодной войны, когда «во время последней войны остров, особенно порт, подвергался сильным бомбардировкам с воздуха. Следы их видны и сейчас на каждой улице Валетты, в каждой бухте острова. Сейчас здесь идут усиленные восстановительные работы, здесь чуть ли весь город в строительных лесах, на каждом шагу громоздятся горы кирпича, песка, песка, металлических и деревянных балок, не умолкая стучат молотки, скрежещут экскаваторы… Видимо, англичане лихорадочно торопятся привести в порядок город и еще больше укрепить этот важный военно-стратегический пункт. Порт уже работает полным ходом, в доках и у причалов много кораблей. Древняя крепостная стена отгораживает старый город от нового. Старый город расположен по склону горы из кораллового известняка и спускается к самому морю. Теперь здесь рыбный рынок, мирно покачиваются на волнах десятки маленьких суденышек и рыбачьих лодок, наполненных свежей трепещущей рыбой. Почти все дома в мавританском стиле, изредка попадаются турецкие постройки. Улицы, как во всех восточных городах, то взбираются круто на гору, то сбегают вниз, то уходят куда-то в сторону, упираясь в крошечные тупички. Они до того узки, что вы свободно можете, не повышая голоса, переговариваться с соседями из дома напротив.
