– Ты должен уважить брата, Хед. Завтра последний день игрищ в его честь. Если ты на них не выступишь, нанесёшь Бальдру обиду.
Слепой долго отнекивался, но преступник его уговорил.
– Покажи Бальдру это оружие и передай, что тебе его дал я. – Преступник сунул подельнику останки моего соседа. – Дальше поступай, как скажет брат.
Потом мы таскались вместе всё утро, потому что преступник не желал освобождать меня от себя. Я видела всё, что происходило. Видела, как собравшиеся на поле психи швыряли в человека, часто являвшегося под мой дуб, какими-то отвратительными предметами. Преступник оторвал меня от себя, надел на этого человека, и мне вдруг стало хорошо! Правда, человек не обращал на меня внимания, но как только я очутилась на нём, воздух словно потеплел и наполнился чем-то столь сладостным, с чем даже древесные соки не идут в сравнение. Однако моё блаженство длилось недолго. Преступник вытолкнул вперёд подельника, тот размахнулся и швырнул моего соседа прямиком в меня. Но, разумеется, не попал – он же слепой, где уж ему точно прицелиться. Вместо меня сосед вонзился в человека, на котором мне было так хорошо. Тот упал, и меня начала заливать какая-то тёплая жидкость. Мне стало плохо видно, зато слышно было всё.
Толпа остолбенела. Затем тишина сменилась воплями: «Убийца!» Я надеялась, что покарают преступника, но нет! Преступник и ещё какой-то тип оказались рядом со мной, а озверевшая толпа бросилась на подельника.
– Зажимай кровь, Хемдаль! – орал преступник.
Второй попытался куда-то надавить на шее моего человека, но, видимо, надавил не туда. Брызнул тёплый фонтан.
Подбежал ещё кто-то, и все затихли. Я хотела пожаловаться, какому беспримерному насилию и надругательству подверглись мы с соседом, но до меня по-прежнему никому не было дела. Вновь прибывший прижимал к груди голову моего человека, и прозрачные капли катились из его единственного глаза.
МАДАМ ДОБРЭН: ЛОКИ
Когда добрался Один, всё было кончено. Уступив отцу место возле сына, Хемдаль поднялся. Его белые одежды были залиты кровью Бальдра, лицо побелело от гнева.
– Вы хоть поняли, что натворили? – тихо спросил Белый ас, окинув взглядом побоище.
– Хед – убийца, – мрачно бросили из толпы.
– Не более чем каждый из вас! Вы все занимались убийством, швыряя в Бальдра оружием. Прутик Хеда оказался не заговорённым. Думаете, он об этом знал?! Думаете, Хед хотел убить брата, которым дорожил больше, чем собственной жизнью? Разве Хед начал испытывать неуязвимость Бальдра? Разве это предложил Бальдр?! – Хемдаль рубил словами, как секирой. – Нет! Вы все убили Бальдра, а теперь растерзали Хеда. Вы убийцы!
Асы онемели. Над полем плыла тишина.
* * *
Возвращались в Асгард в подавленном молчании. «И ты надеялся отучить этих людей от убийства? – мысленно обращался я к юноше, чьё тело сейчас укладывали на носилки. – Первое, что они устроили после твоей добровольной жертвы, был самосуд над Хедом, который ничего не понял, потому что ничего не видел. Что-то ты напутал в своём плане, мой мальчик».
Хемдаль тронул моё плечо:
– Бальдр все эти дни искал тебя, Локи.
Я старался не глядеть в честные глаза Белого аса. Из всей компании, возвращавшейся с поля, Хемдаль был единственным человеком с врождённым чувством порядочности. И единственным, кто меня ни разу ни о чём не просил. Зато, когда четыре года назад я попросил его не причинять вреда Анбоде и моим сыновьям, он дал слово и выполнял его безоговорочно. Хотя соседство великанши и её мальчиков, воспитанных в лучших традициях людоедов, наверняка доставляло Хозяину Химинбьёрга немало хлопот.
– Один тоже искал тебя, да и я, – продолжал Хемдаль. – У нас назревает проблема, Локи. Дело в том, что, будучи в моих краях, Фригг попала в ловушку Анбоды.
Я споткнулся на ровном месте, поражённый новостью:
– Как же тебе удалось спасти Госпожу?
– Думаю, благодаря твоему сыну, Фенриру.
– Фригг невероятно повезло, что всё завершилось благополучно!
– Не совсем благополучно. Поэтому Один экстренно созвал Большой совет. Но теперь у него другие дела… Потерять в одно утро сразу двух сыновей! Ужасно!
– Согласен, ужасно… Но Один, прежде всего, царь, а уж потом отец. А вот для матери гибель Бальдра – сокрушительный удар. Так о какой проблеме ты начал говорить, Хемдаль?
– Царица утратила вещь – оберег, полученный ею от вёльвы. Скорее всего, эта штука теперь у Анбоды. Будучи в Химинбьёрге, Фригг спрашивала, нельзя ли вернуть оберег, но я тогда не придал должного значения её просьбе. Потому что лишь в Асгарде Госпожа раскрыла мне свою тайну. Утраченная вещь – могущественный талисман, который может управлять даже силами природы. Пошли гонца к дочери, Локи! Пусть Хель разузнает у вёльвы, что это за талисман.
– Я только что вернулся из Хельма. Норны[10] перерезали нить жизни приёмной матери Фригг. Узнать о талисмане от вёльвы мы уже не сумеем. Мне кажется, Хемдаль, прежде чем выносить вопрос на Большой совет, нужно удостовериться, действительно ли талисман попал к Анбоде.
* * *
Через день после погребения Бальдра мы с Хозяином Химинбьёрга скакали на запад с особой миссией, о которой кроме нас знал только Один.
Глава 9
Сетевая игра: Четвёртый раунд
КОМАНДА
– Мы с Лёшей и Ю остались без персонажей, – заметила Алька, когда закончился пересказ фрагментов. – Значит, мы вышли из «Игры»?
Девочка вполне восстановилась и была не прочь проверить в новом раунде гипотезу относительно своей роли, да и Лёшкиной тоже.
Йа пожал плечами:
– Были бы актёры, а персонажи найдутся.
– Я вот рад распрощаться с омелой, – заявил Ю. – Надеюсь, вторая роль окажется менее древесной.
– Ну да, будешь мокрицей, которую Фригг забыла заговорить, – чутко отреагировал на желание брата Йа.
– Стеклов тоже озадачен своей ролью, – попыталась предотвратить назревающую перепалку Алька.
– Если Госпоже угодно оскорблять малых мира сего, пожалуйста, – фыркнул Ю. – Только не забывай, что ещё есть вакансия царя.
– Роль царя тебе не светит! – Йа выразительно постучал себя по лбу. – Репкой не вышел.
– Какая разница, что за роль? – присоединился к миротворческим усилиям подруги Лёшка. – Глассу досталась людоедка, а он счастлив, что в «Игру» приняли!
– Тебе, юноша, без разницы, потому что твоему амплуа уже ничто не повредит, – нахохлился Ю. – Ты в нашей памяти останешься всеобщим любимцем, хоть на данный момент и покойным. Глассу твоему некультурному тоже без разницы. А вот мне, набирающему ролевое портфолио, очень даже не всё равно!
