– Вероятно также, что ему наплевать на все. Вдруг он увидит в этом возможность раз и навсегда избавиться от тебя, а? Что мы можем об этом знать?
Стальная дверь клацнула, затем раздался скрежет – ключ повернулся в замке.
Затаив дыхание, Сара слушала удаляющиеся шаги сестры и мажордома. Теперь она осталась в одиночестве, забытая в подвале неизвестного здания, в развалинах, каких было сотни в пригородах Лос-Анджелеса.
22
На следующее утро Антония приехала в поместье, как они и договорились с Уиспером. Она привела себя в порядок и надела очень строгий черный костюм. Два черепаховых гребня с Галапагосских островов удерживали ее рыжую шевелюру. Несмотря на долгое пребывание в пустыне, ее лицо не поддавалось калифорнийскому зною и сохранило молочную белизну. На шее и скулах под тонкой кожей просвечивали вены. Антония не стала краситься, считая, что эта «прозрачность» приятно поразит Адриана Уэста.
Мажордом вел себя с ней так, будто никогда в жизни ее не видел, ее поразило его высокомерие. На его месте она бы не утерпела и подмигнула ему. Уиспер провел ее к хозяину в отделанный лепниной огромный кабинет на втором этаже.
За письменным столом сидела Джейн Харлок, на бюваре лежал конверт, скрепленный восковой печатью. Уэст, устроившийся у камина, потягивал херес из чашки хэвилэндского фарфора.
– Рад снова видеть вас, дорогая моя, – приветливо произнес он, когда Антония переступила порог комнаты. – Вы наверняка в курсе того, как развивается ситуация. Наш верный Уиспер сказал мне, что взял на себя смелость вас предупредить.
По бостонскому акценту его почти с полной уверенностью можно было принять за англичанина.
Антония улыбнулась. Она решила убедительно играть свою роль и скрывать нетерпение. На самом деле она чувствовала себя вулканом, готовым извергнуть бурный поток лавы, и ей приходилось держать себя в руках, чтобы не броситься на конверт, лежавший перед адвокатом. Никогда еще она не была так близко к цели!
Адриан Уэст заставил ее мучиться, подробно рассказывая о печальных приключениях Сары во время ее пребывания в замке.
– Ей не хватало сил, – заключил он, беря в руки изящный чайничек, чтобы налить новую порцию хереса. – Передача энергии убила ее. Я собираюсь играть с вами в открытую, Антония. Если я вам рассказываю все это, то только для того, чтобы вы поняли, что эта операция небезопасна. У вас есть время отказаться.
– Я прекрасно поняла, – ответила она. – Но, полагаю, если я откажусь от операции, наследство Рекса уйдет у меня из-под носа?
– Действительно, имеется определенное нарушение условий завещания, – встряла Джейн Харлок. – Вы не убили сестру собственными руками, а значит, не выполнили условие, поставленное вашим отцом. Тем не менее, если вы пойдете навстречу пожеланиям мистера Уэста, мы можем закрыть глаза на эту деталь и немного нарушить процедуру. Ведь главное, что Сара мертва?
Антония кивнула. Уиспер объяснил, чего они ждут от нее: магнитофон, духовная энергия, вернувшаяся на магнитофонную пленку. Весь набор этих глупостей она выучила наизусть. Она сумеет разыграть обморок от электрошока. У нее настоящий талант к такого рода представлениям. Ведь удавалось ей в течение трех лет убеждать Сару, что она ее лучшая подруга.
– Ладно, – произнесла адвокат. – Раз мы договорились, я могу сообщить вам, что наследство Рекса находится в Швейцарии, в частном банке в Женеве. На самом деле нет ни номера счета, ни секретного кода. Всего лишь сейф и ключ от него. Полагаю, что ваш отец сложил туда бриллианты – это лучшее средство до предела сократить размеры состояния. И все это теперь принадлежит вам. Вы можете сесть в самолет сегодня же вечером и, если все пойдет хорошо, уже завтра станете богатой, безмерно богатой.
Антония постаралась остаться невозмутимой, но ладони у нее стали мокрыми.
Взяв нож для разрезания бумаги, Харлок вскрыла конверт, вынула оттуда листок бумаги с напечатанным текстом и плоский ключ.
– Ну вот, – объявила она. – Координаты банка, номер сейфа и ключ от него. Трофеи вашего отца покоятся там уже двадцать пять лет. Пришло время, чтобы кто-нибудь ими воспользовался.
– Не переживайте из-за бриллиантов, – вклинился Уэст. – Я помогу вам их сбыть. У меня есть связи в Амстердаме, Антверпене, Гамбурге. Не совершайте ошибку и не пытайтесь запихнуть все в свою сумочку – было бы безумием прогуливаться с таким сокровищем на руках. Когда вы вернетесь сюда, мы обсудим, как лучше всего воспользоваться состоянием.
«Болтай-болтай, красавец мой, – подумала Антония. – Как только я наложу лапу на камешки, ты больше меня не увидишь!»
– Только один совет, – добавил Адриан. – Не оставайтесь слишком долго за границей. Превращение может оказаться стремительным, и вам сложно будет вернуться на родину. Представьте, что вы превратитесь в мужчину! Тогда вы не сможете воспользоваться своим паспортом, чтобы вернуться в Америку. К тому же будет более благоразумно, если мы сможем присматривать за вашим развитием. У меня есть доктора, которые будут знать, что делать, если начнутся проблемы. В Швейцарии или во Франции ваш случай поставит врачей в тупик. Кроме того, медицина в этих странах довольно отсталая, с ней лучше не связываться.
Антония кивнула, но на самом деле она не слышала ни слова из разглагольствований инвалида. Ей не терпелось покончить со всем этим и приходилось постоянно сдерживаться. Она прекрасно знала свой главный недостаток. В некоторые момент импульсы становились слишком сильными и толкали ее на необдуманные поступки – иногда все сходило удачно, иногда нет. Именно в таком состоянии однажды ночью, десять лет назад, она не удержалась и подожгла дом Сары.
На прошлой неделе случился новый кризис. Это произошло, когда Тош и Ван Дик подмешали наркоты в еду, которая вызвала у Сары галлюцинации, заставившие ее покинуть сарай. Антония следовала за ней по пятам. Когда сестра вошла в салун призрачного города и рухнула там, Антония неожиданно ощутила потребность ее убить. Она вооружилась осколком бутылки и порезала ей запястье, надеясь замаскировать все под самоубийство.
Это принесло ей ни с чем не сравнимое удовлетворение. К сожалению, от боли Сара пришла в себя, и Антония не смогла закончить начатое. Больше пробовать она не решалась и потом горько об этом жалела.
Иногда ей казалось, что она начнет жить по-настоящему, только когда Сара умрет.
«Она словно те растения, что выпивают из земли все соки и мешают другим расти, – думала Антония. – Я любой ценой должна вырвать ее из своей жизни, оздоровить сад… »
За долгие годы Антония в конце концов убедила себя, что исчезновение сестры физически пойдет ей на пользу.
«Это произведет такой же эффект как курс косметических процедур, – думала она. – Моя кожа приобретет цвет, я перестану быть бледной как смерть, мое лицо станет прекрасным, тело приобретет формы. Грудь увеличится. Наконец-то я обрету то, что она у меня украла».
