Она выговаривала русские слова очень правильно, но с сильным акцентом, из чего Глеб понял, что так и не покинул Турцию.
— Я в реанимации? — спросил он, оглядевшись по сторонам.
— Да, вы потеряли очень много крови. У вас прострелены ноги и бедро. — Медсестра деловито поправила подушку под головой Глеба. — Хотите чего-нибудь?
Он слабо кивнул:
— Пить.
Беззвучно отойдя от кровати, медсестра взяла стакан и, надавив несколько раз ладонью на помпу, наполнила его водой из баклажки. Поднеся стакан Глебу, она приподняла его, чтобы он мог напиться.
Глеб жадно глотал воду.
— Можете считать, это ваш второй день рождения, — сказала медсестра, наблюдая, как он пьет. — Если честно, никто не верил в благоприятный исход.
— Спасибо. — Вернув пустой стакан, обессиленный Глеб снова опустился на подушку. — Неужели все было так плохо?
— Даже хуже. — Вертя в руках пустой стакан, медсестра покачала головой. — Вас буквально вытащили с того света. Если быть точной, ваша невеста поверила в вас и заставила верить других.
— Моя невеста? — Глеб нахмурился. — Не думал, что она будет рядом…
— Смеетесь? Она три ночи не отходила от вас ни на шаг. Мы все удивлялись, как только она на ногах держится.
— Где она сейчас?
Глеб попытался оторвать голову от подушки, но тут же, скривившись от боли, снова лег.
— Вчера к ночи, когда ваша жизнь была уже вне опасности, ее удалось уговорить отдохнуть. — Медсестра подошла к двери и взялась за ручку. — Бедняжка, осунулась так, что смотреть больно.
Она уже выходила из палаты, когда Глеб окликнул ее:
— Скажите, а какие у меня прогнозы?
— Позже с вами поговорит доктор. — Она опустила глаза, сдавшись под требовательным взглядом Глеба. — Ваши шансы на полное выздоровление пока не ясны.
— На полное?
— Пуля задела нерв в бедре. Коленная чашечка раздроблена. Насколько это опасно, пока судить рано.
Чтобы избежать новых вопросов, медсестра поспешно закрыла за собой дверь.
Глеб почувствовал, как его сначала бросило в жар, потом в холод, а после он полетел в пропасть. Остаться калекой? Нет! Не для того он вернулся с того света, чтобы влачить жалкое существование. Уж встать-то на ноги он сумеет!
Глеба переполнило чувство благодарности к Рите, не оставлявшей его все эти три дня. Ему даже стало стыдно, ведь он не думал, что она способна на такое.
Он слабо улыбнулся и, не заметив как, провалился в сон.
Открыв глаза, Глеб увидел, что рядом с его кроватью сидит Бану. Лицо ее похудело и побледнело; глаза, и без того большие, стали просто огромными, а тени под ними говорили об усталости убедительнее всяких слов.
— Бану? — Лицо Глеба выражало неподдельное недоумение. — Что ты здесь делаешь?
Она медленно расправила плечи и улыбнулась, глядя на него с такой теплотой, что Глебу нестерпимо захотелось ее обнять. И если бы не слабость, то он бы точно сделал это. Глеб закрыл ладонями лицо.
— Как я сразу не догадался, что только ты могла сделать это для меня!
— Ты о чем?
— Ведь это ты была со мной все это время?
— А разве могло быть иначе? — Бану пожала плечами. — Я хотела принести цветы, но мне не разрешили. Хотя при чем тут цветы? Не в них дело. — Она положила прохладную руку на ладонь Глеба и беззвучно заплакала. — Пусть это будет миг… пусть одно мгновение… но это лучше, чем ничего.
Глеб не отрываясь смотрел на Бану.
— Я не оставлю тебя, — прошептала она. — Не для того я столько ждала, чтобы теперь вот так запросто отказаться.
— Бану… — Глеб бросил взгляд на свои ноги. — Я хотел бы вернуться к этому разговору после заключения докторов…
— К черту докторов! — Бану встала со стула и склонилась над Глебом так низко, что их лица соприкоснулись. — Посмотри мне в глаза. Ты мне доверяешь?
— Как никому, — прошептал Глеб. — Как никому и никогда.
— Я не оставлю тебя. Ты понял?
— Я не хочу, чтобы ты испортила себе жизнь из-за меня.
— Ты много лет не портил мне жизнь, но я никогда не была так счастлива, как с тобой. — Бану принялась покрывать лицо Глеба легкими поцелуями. — Я больше не совершу глупость, я не оставлю тебя. Не надейся. — Она любовно пригладила его волосы. — Когда я увидела тебя в новостях, то чуть с ума не сошла.
— Никогда не встречал таких, как ты. — Глеб взял руку Бану и поцеловал пальцы. — Ты самая необыкновенная!
— Это потому, что я люблю тебя.
Бану замерла, глядя Глебу в глаза.
— Я тоже люблю тебя. — Глеб улыбнулся. — Если бы я знал, что в реанимации можно быть таким счастливым, то уже давно попал бы сюда.
— Дурачок!
Бану прижалась к нему и поцеловала в губы.
Глеб не знал, какое время суток за окном, но теперь это не имело значения.
Никогда нельзя отпускать любовь. Ее можно потерять или не найти, но добровольно отказываться от любви — это преступление против себя, против своей судьбы. Любовь — это волшебный клубок, способный вывести нас из темного лабиринта.
Держитесь за ниточку. Крепче держитесь!
