– Цифры меня не интересуют, дочь моя.
– К счастью, – заметила женщина, оглядывая комнату.
Брайант решил, что пора поговорить о расследовании.
– Как мы понимаем, вы регулярно посещали Крествуд – разговаривали с воспитанницами, проводили службы? – спросил он.
– Это так, – кивнул проповедник.
– Мы также знаем, что время от времени вы подменяли Уильяма Пейна.
– И это верно. Все мы время от времени предлагали ему свою помощь. Его положение – думаю, вы со мной согласитесь – совершенно незавидное. Его привязанность к дочери потрясает. Он постоянно благодарит Бога за то, что Люси жива, и без устали ухаживает за нею. Все сотрудники пытались ему помочь, – Уилкс задумался, а потом добавил: – Ну, почти все.
Ким закончила осмотр комнаты и встала рядом с Брайантом.
– Кстати, коль уж вы заговорили о сотрудниках… Не могли бы вы рассказать нам о тех, кто работал там в ваше время? – попросила она.
Виктор подошел к сосуду, и женщина удивилась, что этот металлический предмет еще не успели украсть.
Священник бросил в пластиковый стаканчик пакетик чая.
– В то время на позицию менеджера как раз пришел Ричард Крофт. Его роль была чисто административной. Мне кажется, что перед ним была поставлена задача понизить расходы и повысить эффективность заведения. Он почти не контактировал с воспитанницами, и его это полностью устраивало. Я всегда ощущал, что этот человек пришел туда ненадолго и что он торопится выполнить эту работу, достичь своей цели и двигаться дальше.
– А как насчет Терезы Уайатт?
– Естественно, что между ними были трения. Терезу обошли при назначении нового менеджера, и она была этим возмущена.
Уилкс попытался выдавить хоть немного заварки из спитого пакетика.
– Тереза не была, что называется, теплой женщиной, и они с Ричардом мгновенно сцепились, – добавил он. – Они ненавидели друг друга, и все это знали.
Все это очень интересно, подумала Ким, но никак не объясняет наличие в земле двух, а то и трех детских трупов.
– Как мы понимаем, Тереза была женщиной с характером, – заметила она.
Виктор пожал плечами, но ничего не ответил.
– А вы когда-нибудь наблюдали его проявления? – задала Стоун новый вопрос.
– Нет. Лично – никогда.
– А кто-то другой? – продолжала настаивать Ким.
Проповедник поколебался, а потом развел руками.
– Не вижу, чем это теперь может повредить… Тереза рассказывала мне о висящем над нею обвинении. Я и до этого слышал, что время от времени она давала волю своим рукам, когда не могла совладать со своим характером, но на этот раз все было серьезнее. Она так сильно ударила девочку в живот, что та харкала кровью.
Инспектор почувствовала, как ее нога начинает выбивать чечетку, и прижала ее рукой.
– В этом и заключалась жалоба? – уточнила она.
– Нет, – покачал головой священник. – Тереза боялась не столько самой жалобы, сколько того, что могло раскрыть ее расследование.
– И это было?..
– То, что Тереза Уайатт избила девочку за то, что та отказалась заниматься с нею сексом.
– А это действительно так и было?
– Я так не думаю… – Было видно, что Виктор колеблется. – Тереза честно рассказала мне о своем нападении. Она полностью призналась в том, что сделала, но поклялась, что это никак не было связано с сексом. Она прекрасно понимала, что такое обвинение навсегда уничтожит ее. Подобное пятно осталось бы на ней до конца ее жизни.
Ким зажмурила глаза и покачала головой. Казалось, что секретам не будет конца.
– И кто же на нее пожаловался? – спросила Стоун. Она готова была поставить на кон все – это была одна из той троицы с бусинами.
– Тереза ее не назвала, инспектор, – ответил Уилкс. – Беседа касалась только самой Терезы. Она хотела выговориться, чтобы привести в порядок свои собственные мысли.
«Ну, разумеется, – усмехнулась про себя Ким. – Она даже и не думала о том, чтобы рассказать всю правду!»
– А Том Кёртис? – спросил Брайант.
– А, вы, наверное, имеете в виду повара? – уточнил Виктор, подумав немного. – Он-то как раз был тихим. Ни с кем не ссорился. Думаю, что таких обычно называют баранами. Хотя пару раз он получал выговор за то, что вел себя с девочками слишком вольно.
– Правда? – удивилась Стоун.
– Ему было где-то около двадцати пяти – он был самым молодым из сотрудников, – поэтому ему было легче с ними общаться. Некоторым казалось, что он делает это слишком вольно, – однако это только слухи, так что комментировать их я не буду.
– Но собственное мнение по этому вопросу у вас должно быть?
– Я не буду пачкать доброе имя умершего человека, – лицо Виктора окаменело, и он поднял правую руку, – раз у меня у самого нет никаких доказательств.
– То есть вы хотите сказать, что у других они были? – не отставала от него Ким.
– Это не мое дело, и я не намерен высказывать догадки.
– Понятно, Виктор, – успокоил его Брайант. – Пожалуйста, продолжайте.
– Мэри Эндрюс была женщиной серьезной и, пожалуй, уделяла девочкам больше всего внимания. Она было твердой, но любящей, и всегда находилась под боком. Для нее это была не просто работа.
– А Артур?
– Ах, Артур Конноп!.. – рассмеялся мужчина. – Я о нем почти забыл. Довольно несчастная личность – так мне всегда казалось. Я часто задумывался, что должно было произойти в его жизни, чтобы он стал таким злобным и недружелюбным. Странный коротышка – не любил вообще никого.
– И особенно Уильяма Пейна? – уточнил Брайант.
– Мне кажется, что в этом не было ничего личного, – сморщил нос Уилкс. – Уильяма трудно не любить. Мне кажется, что Артура раздражало то, что все сотрудники пытались время от времени помогать ему. А Артур не любил, когда кому-то доставалось то, чего не было у него самого.
– А какие у него были отношения с девочками?
– У кого? У Артура? Да никаких. Он их всех ненавидел. Из-за своего характера Конноп легко поддавался на всякие розыгрыши. Вот они его и разыгрывали – прятали его инструменты и все такое.
– А Уильяма они разыгрывали?
Виктор задумался. По лицу у него пробежала тень, и он покачал головой.
– Не совсем так, потому что Уильям работал в ночную смену и его контакты с воспитанницами были ограничены.
Ким наклонилась вперед. Чего-то он здесь недоговаривает!
– А что вы можете сказать о самих девочках?
– Они были не такими уж плохими. Некоторые из них приходили в приют на короткое время из-за каких-то домашних неурядиц; других размещали там после того, как родителям предъявляли обвинение в совращении малолетних. Были и такие, которые находились в приюте до тех пор, пока за ними не приезжали родственники, а у других родственников вообще не было.
