Искупление, подумал Вадим. Кто же знал, что оно придет ко мне под личиной оборотня?
Хру-ум… Хру-ум…
Под ногами Петровского хрустела штукатурка.
Немченко поднял дробовик.
— Это вы, Тарас? — громко спросил он.
Петровский появился в проеме. Половина тела его стала уже телом огромного волка, лицо было деформированным, но еще узнаваемым. Почти как на фотографиях, подумал Вадим.
— Как она? — отрывисто спросил Тарас.
Майя с трудом улыбнулась.
— Значит, оборотень? — с трудом произнесла она.
— Что ты хочешь? — посмотрел на Немченко Петровский вместо ответа.
Вадим отложил дробовик.
— Я хочу уйти, — просто ответил он. — Я желаю выйти из игры, Тарас. Я не хочу больше ни смертей, ни крови. Я мог бы сейчас попробовать убить вас и вашу жену. Я мог бы организовать здесь, в доме, хорошую засаду. Но я не желаю ни того, ни другого. Я оказался слеп и достаточно глуп, что бы вляпаться в ваши игры.
— Ты убил многих, — напомнил Петровский.
— Я готов искупить свои грехи.
— Кровью?
Майя застонала у Немченко на коленях.
— Опять кровь, — запинаясь, сказала она. — Сколько можно? Я не хочу жить в крови, я не желаю о ней даже слышать.
— Майя? — посмотрел на нее Петровский. — Ты думаешь, что смерть других людей можно простить?
— А ты, Господь Бог, что бы судить? — она закашлялась.
Немченко придержал ее голову.
— Она умирает, Тарас, — произнес он. — Видит бог, я пытался сделать все, что мог. Но, думаю, ей осталось совсем немного.
— Уходи, — мотнул головой Петровский. Он принял решение. Очертания волка неуловимо исчезали из его облика. Он снова становился обычным человеком. — Уходи, пока есть время, и я не передумал.
— Я не этого ждал.
— А я не Бог, Вадим, что бы судить, Майя права. Уйди пока есть возможность. Ты можешь и дальше идти в темноте, а можешь выйти к свету. Что выберешь?
— У меня свой путь, — вздохнул Немченко. — Я только очень прошу тебя, не дай ей умереть. Ты не Бог, но создание странное, удивительное. Сделай чудо, Тарас. Спаси ее.
Петровский сделал шаг вперед и присел на корточки.
— Сегодня она точно не умрет, Вадим. Уходи.
Немченко снял с колен ее голову. Поднялся, пошатываясь.
В проеме гостиной он становился, опершись о косяк.
— Меня послал в твой дом Авалкин, Тарас. Петр Авалкин, старательно прикидывающийся демоном из ада.
— Я знаю его, — не поворачиваясь, ответил Петровский. — В прошлой жизни его звали просто Тензор.
2
Машина с ревом глотала километры.
— Я поговорил с Петровским, — сказал Сергей. — Надеюсь, убедил. Теперь все мысли его — только о Майе.
— Ты не знаешь наверняка, — покосился на него Гарин.
— Уже знаю. Спорим?
Виктор только покачал головой.
— Он бросил машину рядом с джипом Немченко, бежит в дом. Видит Немченко.
— Свяжись с ним! Объясни ему! Он не должен убивать Немченко! Серега?!
— Постой… Они говорят о чем-то…. О Майе…. О праве на суд…. О выборе… Бред какой-то, ничего не понимаю…. Немченко выходит из дома, садится в джип. Петровский склонился над женой. Смотрит, гладит ее по лбу.
— Тарас отпустил Немченко? — потрясенно вскричал Гарин. — Нет, я, конечно, предлагал его не убивать, но отпускать-то зачем?! Где его потом поймаешь?! Что сегодня происходит такое, а?
Сергей стиснул руками виски.
— Немченко уезжает, — сообщил он.
— Что Тарас?
— Размышляет. Вспоминает. Думает. Путается в сомнениях. Какие-то дети… Отец с матерью…. Твое лицо, Виктор, почему-то…. Какой-то парень в медицинском халате…
— Скажи мне, он что — решился?! — нетерпеливо перебил его Гарин. — Неужели он сделает это?!
Сергей молчал, вслушиваясь.
— Серега!
— Он решился, Виктор! — вскричал Сергей. — Он решился сделать свою жену оборотнем!
Гарин зарычал, вцепившись в руль.
— Что происходит, а? Не молчи, рассказывай…!
— Петровский достает из аптечки одноразовый шприц. Берет кровь у себя, — сказал Сергей. — Проверяет шприц…. Склонился над женой…
— Что Майя?
— Ей осталось минут пять, не больше. Пульс все слабее и слабее.
— Тогда, что ж, — после паузы сказал Гарин. — Тогда, я молюсь, чтобы он успел. Что бы там, потом, не вышло.
Машина неслась по шоссе, рассекая фарами тьму.
— Ну? — не выдержал Гарин тишины.
— Он ввел ей кровь.
— Сколько ждать?
— Около получаса, — ответил Сергей.
Полчаса…
Всего полчаса…
Эх, Тара…
— Здесь, — закричал Сергей, и Виктор резко ударил по тормозам.
Он уже сам все увидел.
Слева в глубь лесополосы уходила узкая дорога, оканчивающаяся поднятым шлагбаумом.
Машина скользнула вниз.
— Что там, Серег?
— Он ждет.
На повороте к третьей линии Гарин скрипнул тормозами и остановил машину.
— Посиди тут, — сказал он Сергею, отстегивая ремень. — Я скоро.
— Там же помощь нужна!
— И чем ты сможешь помочь? — посмотрел на него Виктор.
— Э…
— Посиди здесь, — сказал он. — Ни ты, ни я не знаем, во что превратится Майя. И если что-нибудь пойдет не так…. Ты знаешь, что делать, верно?
— Я не уйду без тебя.
— Уйдешь, — твердо произнес Виктор. Он взял его за подбородок и заглянул в испуганные глаза. — И расскажешь всем. А потом остановишь то, что не сумел остановить я. Договорились?
— Да, — кивнул Сергей после паузы.
Гарин вылез и потянулся, разминая кости.
— Выше нос, студент, — усмехнулся он на прощанье и решительно захлопнул за собой дверь.
3
Дом был ярко освещен.
Гарин посмотрел на широкие колеса брошенного «Мерседеса» с прилипшей травой и глубоко вздохнул. Кто встретит меня? Тарас или… Ставшая оборотнем Майя?
Киса напряженно зазвенела в нагрудном кармане.
Он осторожно поднялся по крыльцу.
Открыл дверь.
Бойня тут, внутри, видимо, случилась страшная. Стены были расписаны автоматными очередями и перемазаны кровью, а пол превратился в липкое темно-красное болото, заваленное желтеющими гильзами. И запах. Пороховая гарь висела плотным туманом, смешиваясь с запахом мертвой человеческой плоти.
