– Что за банкет?
Директор немного помялся.
– Ну, так, хлеб-соль! От чистого сердца!
Антон молчал и думал, с чего бы начать выступление?
– Все от чистого сердца! – заявил директор завода, видя его сомнения на лице.
– А где будет встреча?
– В актовом зале.
Антон поразмыслил немного – ему не хотелось все это растягивать.
– Нет. Встреча с рабочими завода будет здесь, в цехе, нельзя их надолго отрывать от дела.
– Хорошо… Правильно!..
– Сейчас организуем, все устроим… – закивало головами начальство.
Прямо в цехе Антону соорудили трибуну. Пока ее делали, он успел пролистать тезисы выступления и пробежать глазами доклад, который составил ему референт. Все было написано скучным, канцелярским языком, слов было много, и все они как бы ни о чем: масса призывов и никакой конкретики. Видно было, что референт не дурак и при первой возможности умывает руки. Антон понял, что бояться ему нечего, и решил гнать отсебятину, начальство и так было напугано его приездом. Мучить людей Антон не хотел, и как только он забрался на трибуну и увидел рабочих и мастеров, стоявших внизу перед ним и зачем-то державших красные флаги и транспаранты, он сказал им, что приехал рассказать правду о БАМе и предложить поехать туда работать.
Рабочие молчали. Все это им было неинтересно, но, по крайней мере, это был перерыв в их трудной работе. А стоять и переминаться с ноги на ногу было несложно и неутомительно.
Антон громко агитировал, широко разбрасывая краски, чувствуя себя настоящим революционером, подобным Че Геваре:
– Там прекрасная экология. Там чистые реки и глубокие прозрачные озера, где водится различная рыба, включая семейство лососевых. В густых таежных местах много дичи, которая совсем не боится человека. Ее можно ловить голыми руками, так она доверчива и наивна. Также БАМ – это отличная возможность поправить здоровье. Мне сказали, что на вашем производстве большое количество легочных заболеваний. Есть среди вас больные?
Рабочие молчали и не хотели отвечать. Видно было, что начальство успело с ними поработать.
– Ну же, говорите! – обратился еще раз Антон к рабочим. – Говорите все, что думаете. Мы же здесь все свои!
Все повернули головы и посмотрели на директора завода, и тот громко крикнул:
– Давайте, ребята, не молчите!
– Так есть среди вас больные? Поднимите руки!
Поднялся лес рук. Антон махнул рукой.
– Ну вот, видите! Кто хочет вылечиться и поправить здоровье, подходите и записывайтесь. Принимаем всех.
Один из рабочих набрался смелости и громко закричал:
– А стариков берете? Мне 55, и у меня эмфизема.
Антон поднял руку, чтобы умолк гул:
– БАМ в 1974 году объявлен Всесоюзной ударной комсомольской стройкой.
Он сделал долгую паузу и окинул всех взглядом. Потом резко рубанул воздух кулаком.
– Конечно, мы принимаем и стариков.
Толпа радостно загудела, кто-то стал аплодировать.
Раздался выкрик из толпы:
– А сколько платить будут? Мне нужны деньги.
– Платить будут много. Государство не жалеет денег. Я слышал про тысячи, – соврал Антон, почти не думая.
– Я согласен, – заорал один из рабочих.
– И меня запиши, – поднял руку второй.
Антон снова провел рукой над головой и остановил нарастающий гул.
– Все идите в заводоуправление, там получите бланки заявлений. Еще вопросы есть?
Из толпы раздались крики:
– Мы согласны… Запишемся.
– Отлично, ребята, отлично…
Тут директор неожиданно начал хлопать в ладоши, и все люди, стоявшие перед трибуной, это подхватили. Антон оказался под бурей аплодисментов, которая накатывала на него, как волна прибоя. Неожиданно ударили литавры, и заиграл оркестр, который заглушил все. Потом растроганный Антон слез с трибуны, пожал пару десятков рук и кивнул директору, что все, мол, выступление окончено и пора переходить к банкету. Директор махнул рукой, и толпа расступилась. Антон пошел вперед, не оглядываясь, словно предводитель. Вскоре его догнал оркестр в полном составе и устроился сзади, не переставая играть марши, а за ним в колонку начали вставать рабочие и мастера и стройными рядами идти под музыку вслед за Антоном, подняв над головами красные флаги и транспаранты. Потом все они вышли из цеха и двинули по широкой аллее, с двух сторон украшенной портретами передовиков производства и цветами. В какой-то момент Антон оглянулся и увидел, что толпа, шедшая за ним, вытянулась на добрые полкилометра.
Потом был банкет. В актовом зале сдвинули все столы, и получился один длинный стол метров на двадцать. Его уставили выпивкой и закуской человек на сто. Тут собралась вся местная партийная и руководящая знать. Все хотели пожать Антону руку и выпить с ним. На каждую бутылку минеральной воды приходилось две бутылки водки. Из деликатесов была черная икра и финский сервелат. Антон плотно поел, но старался много не пить, чтобы не свалиться раньше времени – впереди его ждала еще ферма с коровами и доярками. Тем не менее совсем не пить было невозможно – отдаляться от коллектива Антон не только не хотел, но и не имел права. К его уху склонился директор завода и зашептал:
– Оркестр отпускать или пусть играют дальше?
– Нет, пусть идут по домам, – ответил Антон. – И я тоже, пожалуй, поеду.
– Как, ведь мы только начали? – удивился директор.
– Партийная дисциплина, – ответил Антон. – Меня ждут доярки.
– А мы запланировали еще и вечернюю программу.
– Вечернюю?
– Да. Только для самых избранных.
– А что там?
– Сауна, парная… Раки с пивом, поросенка зажарим.
– Звучит заманчиво.
– Все от чистого сердца.
Антон подумал.
– Нет. Не могу.
– А мы вас не отпустим. Наши женщины хотят с вами сфотографироваться. Вы же им не откажете?
– Какие женщины?
– Только передовики производства. Мы их премируем фотографией с вами и поездкой в Болгарию на курорт.
– Да у вас тут курорт.
– Стараемся, – скромно заметил директор.
– Ладно, – сказал Антон. – А где у вас тут туалет?
– Я вас провожу.
– Не надо. Я сам найду.
Директор объяснил, как пройти, и Антон стал продираться через толпу. Он решил сбежать, так как понял, что живым и на своих двоих уйти ему отсюда не дадут. Директор и его свита были профессионалами своего дела. Их можно было только обмануть. Когда Антон оказался на улице, он даже не поверил, что ему это удалось так просто. Поглядывая по сторонам, он добежал на подкашивающихся ногах до своей машины и рухнул на заднее сиденье.
