— Феликс, — пробормотала она, — ты не мог бы ехать чуточку быстрее? Мне кажется… У меня… начинаются схватки.
Не обращая внимания на ругань прохожих, он резко затормозил прямо на тротуаре и повернулся назад.
— Какие схватки, Аленушка? Ведь профессор сказал — послезавтра!
— Похоже, он ошибся, — сердито произнесла Алена. — Слушай, я просила тебя не останавливаться, а ехать быстрее…
Еще через десять минут им удалось переехать Кирочную. Оглушительно сигналя, Калязин свернул на проспект Чернышевского и сразу понял, что совершил ошибку: здесь машины вообще не двигались, а выехать на огражденный тротуар было невозможно.
— Аленушка, как ты?
— Слушай, — поморщившись, произнесла она, — раз уж ты не можешь ехать, то позвони моему врачу. Пусть они все приготовят. Я думаю, что наш малыш не собирается ждать до послезавтра.
Пока он, одной рукой держа руль, другой набирал номер клиники, джипу удалось продвинуться вперед метра на полтора.
Пожилой врач, наблюдавший Алену во время беременности, отозвался сразу.
— Ваша жена здорова и хорошо подготовлена к родам, — успокоил он будущего отца. — Я уверен, что все пройдет нормально. Роды — процесс длительный, у первородящих он продолжается не один час. Так что возьмите себя в руки и не нервничайте. Я собирался ехать на дачу, но теперь, конечно, задержусь. Мы ждем вас.
— Солнышко, они нас ждут, — передал Феликс жене. — Доктор сказал, что роды — процесс длительный. Ты не беспокойся, мы успеем доехать до клиники.
Ответом ему был новый Аленин стон.
Калязин почувствовал, что его руки начинают дрожать. Тупо глядя в зад застывшему перед его джипом «фольксвагену», он в который раз недобрым словом помянул тещу с ее чепчиком.
Алена опять застонала, уже громче, и он закрыл глаза, до боли сжав кулаки.
Они тащились по узкому проспекту не менее получаса. Вновь остановившись при выезде на набережную Робеспьера, Феликс увидел на углу гибэдэдэшника и, выскочив из джипа, бросился к нему. Немолодой старшина, похоже, уже давно оставил попытки хоть как-то влиять на дорожную ситуацию и спокойно курил, безучастно глядя на поток машин.
— У меня жена рожает! — закричал Калязин, подбегая к нему. — Нам срочно нужно в клинику! Я хорошо заплачу, только помогите…
— А где клиника-то? — поинтересовался старшина, но услышав, что на Васильевском острове, только присвистнул. — Боюсь, ты попал, парень! Дворцовый мост перекрыт, по нему сейчас делегацию иностранную повезут. Вот все сюда и ринулись. Сам видишь, что творится.
Феликс посмотрел в сторону Литейного моста. Плотный автомобильный поток тащился по нему с черепашьей скоростью.
— Что же мне делать? — Калязин схватился за голову.
— Если хочешь, до моста я тебя с мигалкой дотащу, — проговорил старшина, внимательно оглядев дорогой светлый костюм директора канала. — Сейчас я этим кислород перекрою… — Он кивнул на поток машин, идущий по набережной.
Метров триста, оставшихся до моста, «гранд чероки» проехал вслед за синей «семеркой», включившей сирену и мигалки. Перед поворотом на мост старшина вышел из своей машины и, подняв полосатый жезл, «перекрыл кислород» транспорту, выезжавшему с Литейного проспекта. Когда Феликс, вырулив на мост, перестроился прямо на трамвайные пути и снова остановился, уткнувшись в зад черной «Волге», гибэдэдэшник подошел к водительской дверце джипа.
— Мне по рации передали, что с той стороны моста большая авария. Не знаю, сколько ты здесь простоишь. Жена-то не родила еще?
Сжав челюсти, Феликс молча протянул ему через окно «гонорар».
— Ну, желаю тебе сына! — Помахивая жезлом, старшина удалился.
Калязин с тоской смотрел ему вслед, когда с заднего сиденья раздался на удивление спокойный голос Алены:
— Слушай, у меня уже воды отходят. Где у нас учебник?
— Какой учебник? — Оглянувшись, Феликс с испугом посмотрел на жену.
— Я же говорила тебе, что взяла с собой учебник по акушерству, — напомнила она. — Достань.
Открыв сумку, он уставился на четыре толстых тома.
— Какой из них тебе нужен?
— Первый. Надеюсь, мы доедем до клиники раньше, чем мне понадобится второй.
Почувствовав, как его рубашка моментально взмокла, Калязин осторожно протянул тяжелую книгу жене. Но Алена, слава Богу, присутствия духа не теряла. Держа учебник над своим необъятным животом, она деловито листала страницы. В заднее стекло джипа Феликс увидел, как прямо за ними на трамвайных путях остановилась серебристая «мазда» с женщиной за рулем. «Обратной дороги нет», — с отчаянием подумал он. Все соседние ряды уже были забиты машинами. Пробка замкнулась окончательно.
— Феликс, убери все с заднего сидения! — распорядилась Алена. — Оказывается, мне нельзя сидеть.
Перегнувшись через спинку кресла, он с трудом поднял огромную сумку и переставил вперед.
— А теперь достань мой махровый халат, — последовал новый приказ.
— Конечно, тебе нужно переодеться, солнышко, — глупо пробормотал Калязин, дрожащими руками перерывая содержимое сумки.
— Переодеться? Зачем? — удивилась Алена.
Постелив халат на сиденье, она легла на него и объявила:
— Имей в виду: когда у меня опять начнутся схватки, я буду орать.
В этот момент ряд машин, выстроившихся на трамвайных рельсах, медленно пополз. Тронулась с места и черная «Волга». Калязин схватился за руль, мысленно моля Бога позволить ему переехать мост.
Но Всевышний, наверное, был занят в этот час другими делами. Феликсу пришлось остановиться, не доехав нескольких метров до середины моста. Через три машины от джипа на трамвайных путях раскорячился зеленый «москвич», из его двигателя валил пар. Охлаждающая жидкость от долгого стояния в пробке закипела. Объехать «москвич» было невозможно. Хотя и впереди него движение уже замерло снова.
Алена громко застонала. Когда через несколько минут ее стоны превратились в крик, Калязин схватился за мобильник.
— Где же вы? — удивился Аленин врач.
— В пробке на Литейном мосту, и я не знаю, когда мы отсюда выберемся!
Уловив в голосе Феликса ноты отчаяния, профессор сказал:
— Передайте, пожалуйста, трубку вашей жене.
— Она не может говорить! — застонал будущий отец. — У нее схватки! Она так кричит…
— Как часто происходят схватки? — перебил его Аленин доктор.
— Да не знаю я! — Калязин уже почти рыдал. — Скажите, что мне делать!
— В первую очередь — не впадать в истерику! — строго сказал врач. — И передайте все-таки трубку жене.
— Аленушка, он хочет поговорить с тобой. — Стараясь не глядеть в искаженное гримасой боли лицо, Феликс протянул трубку через сиденье, а потом положил руки на руль и уткнулся в них головой.
