Впрочем, Маргарет это не удивляло. Она уже давно предвидела подобный результат. Красивая и сексуальная женщина, оказавшаяся серийной убийцей, стала лакомым куском для падких на сенсации журналистов, и средства массовой информации взахлеб сообщали о ее многочисленных жертвах в самых разных концах страны. Почти каждый журнал, каждая телевизионная программа и все таблоиды в супермаркетах смаковали подробности убийств, приписывая их очаровательной Джейн, за поцелуи которой мужчины расплачивались жизнью. При этом каждый старался иметь хоть какое-то отношение к этой сенсации, внести свою лепту в разжигание страстей и несколько минут помелькать на телевизионном экране.
Не удивилась Маргарет и тому, что на пороге появился Реджи и лукаво подмигнул ей.
— Спешу обрадовать вас, Маргарет: у нас появился еще один свидетель. Парень по имени Рик Пэлтроу утверждает, что видел подозреваемую на одной из автозаправок в пустыне штата Аризона. Как вам это нравится? Парень говорит, будто она чуть не разнесла ему заднее стекло джипа из-за того, что он якобы слишком близко подъехал к ней на автостоянке.
— Ну и что же ты думаешь об этом? — равнодушно осведомилась Маргарет. — Парень врет?
— Не знаю. — Реджи пожал плечами.
Маргарет по достоинству оценила остроумный ответ напарника.
— Твои попытки прикрыться подобием юмора вполне уместны и объяснимы, Реджинальд, но они часто заслоняют от тебя суть дела. — Она тяжело вздохнула. — Ладно, пришли его сюда.
* * *
— Значит, вы полицейский? — Эмили все еще не верила своим ушам. — Господи, кто бы мог подумать!
— Вы удивлены? А почему? Вы считаете, что я должен повсюду расхаживать со значком и с огромным «кольтом» на боку? — Взглянув на нее, Алекс снова уставился на дорогу.
Эмили почему-то показалось, что он стесняется своей профессии. Иначе почему так неохотно говорит на эту тему? Она не понимала причин его смущения и даже собиралась спросить об этом, но потом передумала.
— Признаться, я считала, что полицейские должны иметь при себе если не оружие, то хотя бы резиновую дубинку, наручники или…
Живо представив себе этого высокого, статного, красивого мужчину с полицейской дубинкой и наручниками, она чуть не рассмеялась. Это выглядело бы очень нелепо. Эмили покраснела, сообразив, что ведет себя не слишком деликатно. Ведь Алекс решит, что она насмехается над ним. Преодолевая неловкость, она прильнула к горлышку бутылки с чаем.
— Если это вам интересно, — спокойно заметил Алекс, — могу заверить вас, что у меня есть наручники. Хотите посмотреть?
— Нет, спасибо, — слишком поспешно возразила Эмили.
Алекс понимающе улыбнулся.
— Ну хорошо, как-нибудь в другой раз.
— А вы давно служите в полиции?
— С начала ледникового периода. Во всяком случае, этот период моей жизни кажется мне очень долгим.
— А где?
— Что «где»?
— Где вы работаете? Ну, где ловите бандитов и прочее?
Алекс достал из-под сиденья очередную бутылку и сделал несколько глотков.
— В Лос-Анджелесе.
Эмили поняла, что Алекс избегает этой темы.
— Вам не нравится ваша работа?
— Не очень нравится.
— Почему?
— Дело вовсе не в городе, как вы, вероятно, подумали, а в самой работе. — Сделав еще несколько глотков, Алекс зажал бутылку между ног. Скользнув глазами по его бедрам, Эмили окончательно смутилась. — Понимаете, любая работа, даже поначалу вызывающая восторг, со временем надоедает и предстает перед вами в самом неприглядном виде.
— О чем вы?
— О человеческих драмах, чрезмерных страданиях и ужасах, с которыми приходится сталкиваться почти каждый день. Об исковерканных судьбах, несправедливости. Конечно, повседневная работа полицейского не дает соскучиться, но наблюдать все это слишком тяжело.
— Еще несколько дней назад я позавидовала бы вам, — призналась Эмили, — но сейчас прекрасно понимаю вас. Прежде мне казалось, что моя жизнь скучна, прозаична, однообразна и неинтересна. Я реставрировала старые здания, восстанавливала старую мебель, перекрашивала старые стены, воссоздавала старые паркетные полы и старомодные оконные рамы.
— А мне это очень нравится, — заметил Алекс. — Ведь именно это и нужно человеку для спокойного и мирного существования.
Эмили кивнула.
— Да, теперь я и сама вижу, что в этом есть умиротворенность и доброта. Думаю, за последнее время я перебрала по части приключений и тревог. Причем настолько, что сейчас вполне готова вернуться к своей прежней размеренной жизни.
Эмили умолкла и задумалась над своими словами. Она невольно высказала почти незнакомому человеку то, о чем тосковала последнее время, но так и не сумела сформулировать свои мысли. Да, надо поскорее возвращаться в Сан-Кармелиту, к привычному образу жизни, но только не с Харрисом. Как хорошо посидеть дома с Керри, посмотреть новые видеофильмы, заказать огромную пиццу и наслаждаться домашним уютом!
— Эмили, вас не в чем упрекнуть. — Алекс сочувственно взглянул на нее. — Вы сами не понимаете, насколько интересной и осмысленной была ваша жизнь. Вы возвращали старым вещам их первозданный вид. Что может быть лучше? К тому же у вас есть сын, который, смею надеяться, вполне заслуживает ваших забот. Впрочем, заботиться следует о каждом ребенке. Надеюсь, у вас все будет прекрасно.
Эмили прикрыла руками лицо, чтобы он не видел ее слез.
— Да вы и сами, наверное, знаете, что с вашим сыном все обойдется, верно? — Алекс ласково потрепал ее по плечу. — Не волнуйтесь, все будет хорошо, вот увидите.
Эмили закрыла глаза, представила себе лицо сына, повязку на его голове, мытарства с идиотским чемоданом и еще сильнее заплакала. Но это были уже не слезы отчаяния и беспомощности, а слезы радости, поскольку рядом с Алексом она не ощущала такого одиночества.
С первого взгляда Маргарет Уинстон составила впечатление о парне, который вошел в ее кабинет, и прониклась к нему доверием. Давно уже она не видела таких опрятных молодых людей. С некоторых пор она тихо ненавидела грязных, неопрятных и вызывающе наглых подростков, заполонивших все городские улицы и скверы. На этом парне были нормальные брюки, застегнутые на талии, а не висящие на бедрах, чистая сорочка и хорошо отглаженный пиджак без всяких металлических пуговиц, блях, заклепок, молний и прочих атрибутов современной анархической молодежной моды. Более того, кожаные туфли блестели от гуталина, а волосы, зачесанные назад, как в давние добрые времена, не спускались до плеч.
Но больше всего ее поразил галстук. Маргарет уже не помнила, когда в последний раз видела молодого человека в галстуке. Конечно, расцветка этого современного галстука отвечала моде, но все же он радовал глаз. Будь Маргарет лет на сорок моложе, она непременно влюбилась бы в этого парня, а сейчас могла довольствоваться лишь беседой с ним и надеяться на его помощь.
