Спустя несколько дней после отъезда Саши, Дмитрий Сергеевич велел жене отправиться с визитом к Подгорному и спросить, куда, мол, мог деться Саша. Одним словом, они решили инсценировать его побег, чтобы люди Подгорного к ним не приставали с расспросами.
Спустя восемь месяцев, Дмитрий Сергеевич прислал Саше письмо с сообщением, что Подгорного посадили. Тот попался на продаже наркотиков.
— Подгорному дали пять лет. — Написал Дмитрий Сергеевич. — Но ты, Сашенька приезжать не спеши. Его дружки пока все на свободе, а времени с тех пор, как ты уехал, прошло совсем мало. Одним словом, сиди там до лучших времен. Мы с мамой будем держать тебя в курсе дел, а как только хоть что-нибудь прояснится, мы сообщим.
Прочитав письмо, Саша улыбнулся, удивляясь наивности отчима.
…Телефонный звонок отвлек его от раздумий. Он вскочил с дивана и снял трубку.
— Сегодня ко мне приходили молодые люди, — мужчина и женщина. Назвались хорошими знакомыми Купидонова. Женщину, по моему, Катей зовут. Она сказала, что твой отчим дружил с ее бабушкой и отцом молодого человека по имени Валера.
— Знаю.
— Я звонила тебе несколько раз, чтобы спросить, пустить их или нет, но ты, как назло, был недоступен, а служебный все время занят.
— Тебя разыскать.
— Сказала, что понятия не имею, кто ты такой, и что с Дмитрием Сергеевичем познакомилась случайно. Ты же сам так велел.
— Молодец, правильно сделала. Интересно! Как же они на тебя-то вышли?
— Очень просто. Я полагаю, они ездили в Тулу и узнали, кому принадлежит квартира твоего отчима.
— Ладно, Том, я все понял.
— Пока ничего.
— Ничего страшного. Ты меня ведь все равно не знаешь, так о чем может быть разговор.
ГЛАВА 37
Анатолий громко вздохнул, и, собравшись с мыслями начал свой рассказ.
— Все произошло из-за того, что я пахал на шефа больше его самого, а платил он мне, на мой взгляд, недостаточно.
— Так! — подбодрил его Камушев.
— Ну и вот. Однажды в баре я встретился с Квычкиным.
— Встретились или познакомились?
— Встретился. Мы ведь были знакомы. Они, то есть, Таможенные, крышевали мой магазин, когда я еще работал один без Самохина.
— Понятно, ну и?
Мы выпили, потолковали о жизни. Квыча, то есть, Квычкин, поинтересовался, как мне работается с Самохиным.
— Поди жируете от бескрышия? — спросил он.
— А я возьми, да и ответь, — кто жирует, а кто только объедки со стола подбирает! Одним словом, дернул меня черт поплакаться ему в жилетку. Рассказать о том, как несправедливо Самохин распределяет полученную от нашей совместной работы прибыль.
— Значит, обижает тебя Самохин, — заключил Квыча. — Нехорошо!
— Да! — сказал я, — так что, мне один черт, под крышей мы работаем или без. Мне все равно от этой работы только копейки достаются.
— Хороши копейки. — Покачал головой Камушев. — Судя по Вашему сегодняшнему материальному положению…
— Да, Вы бы знали, сколько Самохин имел по сравнению со мной! — взорвался Бережной, перебив майора.
— Ладно, рассказывайте дальше. — Остановил его Камушев.
— Потом Квыча спросил, — а, правда, что родственничка Самохинского из верхов туранули?
— Правда! — сказал я, — только вам-то об этом откуда известно? Ведь никто пока ничего не обнародовал.
Квыча усмехнулся.
— Дурак ты, Толян! Там, наверху, еще пукнуть не успеют, а нам уже запах чуется! Знаем мы, откуда запахи улавливать надо. Профессия такая!
— Да! А вы, я гляжу, с тех пор тоже высоко поднялись. Теперь, похоже, покрупней рыбу ловите, чего вам отдельные небольшие магазинчики? Только путанка под ногами!
— Ну, почему ж, мы ничего не чураемся! Копейка, Толя, рубль бережет! А то, что по крупняку вдарять пытаемся, так это ж, благородное дело! — Лучше у богатого побольше взять, чтобы бедного не обидеть. Рабочие кадры, Толя, беречь надо. И потом, чего ж не взлетать, если можется? Ты, вон, не можешь, так и сидишь в заднице! Куда тебе с твоим Самохиным тягаться?
Бережной умолк и попросил закурить. Рокотов угостил его сигаретой.
— Я курить бросаю, потому и не взял с собой, — сообщил он, оправдываясь.
— Ничего, я не обедняю. — Шутливо успокоил его лейтенант.
— Ну, так, и что дальше? — принялся поторапливать его майор.
— Дальше? — В общем, нажаловался я ему спьяну на свое нелегкое сосуществование с Самохиным, на том мы и расстались. А через некоторое время, Квыча, очевидно переговорив об этом с Таможенным, позвонил мне и попросил встретиться.
— Поговорить надо, — сказал он, — дело есть.
Мы встретились на следующий день, и Квыча сделал мне предложение. Они, то есть "Таможенные", были не прочь сесть на хвост Самохину. Но, в деле этом было одно "НО"! Зона торговли находилась на нейтральной территории. Нейтральной эта территория считалась потому, что Самохина вообще никто не трогал, из-за его родственника, под началом которого и родилась, собственно, эта фирма. Теперь же, со снятием родственника, на Самохина вполне можно было наехать. Но, увы, конкурентам могло это не понравиться. Одним словом, чтобы зацепить теперь уже свободного от влияния "высших" Самохина, была необходима веская причина этой самой зацепки со стороны Таможенных. Ведь территория, считай, находилась на сторонах обеих группировок. В противном случае, конфликт с Моргуновскими был бы неизбежен.
— Вот, мы и придумали, Толя, одну фенечку! — сказал Квыча. — Так как ты работал с нами до Самохина, то тебе и козырь в руки.
— Что это значит? — не понял Бережной.
— Одним словом, тут такой расклад! Родилась версия, что ты, якобы, работая с нами, задолжал.
— Что?
— Тихо, не ершись! Послушай-ка дальше. А задолжал ты по той причине, что взял заем у Таможенного по старой дружбе на то, чтобы слиться с Самохой! Отдать обещал со временем, в процентах. Но, увы! Должок канул в лету! Ты, якобы, прикрываясь защитой высокого родственника Самохи, платить отказался. Объяснив это тем, что всего лишь взял свое, — то, что мы стягивали с тебя ранее за магазин.
— Да, разве они поверят в такую чушь? Вы, по логике, за такие дела, давно бы меня замочили.
