– Миссис Гаунер, Люси и Дейзи всего только семь и пять лет. Возможно, что школа мисс Вашингтон и прекрасное учебное заведение и, вероятно, для них будет большой удачей учиться там, когда они станут старше, но не теперь. Сейчас им нужна стабильность и защищенность – дом и семья.
Лицо Винни стало напряженным.
– По– видимому, вы не представляете, как тяжело будет мистеру Гаунеру и мне вырастить детей в нашем возрасте. Но мы хотим, даже жаждем выполнить свой долг. И все же будет легче для всех, кто имеет к этому отношение, если девочки проведут учебный год в школе мисс Вашингтон.
– Девочкам не нужны решительные перемены в жизни. Им лучше остаться с отцом, а не отправляться куда-то далеко от дома.
В глазах Энджи полыхал гнев, и она сжала руки, лежавшие на коленях поверх передника.
– Режет слух то, что вы постоянно называете мистера Холланда отцом моих внучек. Если бы суд не был так слеп, у нас вообще бы не состоялся такой разговор. – Винни поднесла дрожащую руку ко лбу. – Если мистер Холданд хочет иметь детей, пусть заведет собственных, вместо того чтобы пытаться украсть детей Лоры! Это несправедливо.
Энджи смотрела на Винни, прищурив глаза:
– О чем вы толкуете?
Винни издала звук, выдавший ее раздражение и досаду.
– Вы отлично знаете, о чем. Люси и Дейзи должны вырасти с кровными родственниками, а не с Сэмом Холландом. Он может называть себя их отцом до поры до времени, но это не так.
– Постойте! – Энджи сделала недоуменный жест рукой. – Я не понимаю, что вы имеете в виду.
– Так вы и в самом деле не знаете? – спросила Винни, глядя в пылающее гневом и смущением лицо Энджи. Она покачала головой, потом тяжело вздохнула. – Лора сбежала из дома в семнадцать лет. Конечно, ее избранник не подходил ей. Лора всегда выбирала неподходящих мужчин. – Винни стиснула руки, лежавшие на коленях. – Мистер Пэйтон владел продовольственным магазином на Майерс-стрит возле конюшен. Когда Лора вышла за него, у него уже была чахотка, и она в конце концов его доконала. Мы упрашивали ее вернуться и жить с нами, но она ответила, что ее дом с ним, там, где ее друзья и где родились ее дети. Годом позже она встретила мистера Холланда, а остальное вам известно.
– Так Люси и Дейзи не дети Сэма? – шепотом спросила Энджи. От потрясения у нее сел голос.
– Конечно, нет, – ответила Винни жестко. – Удочерение только на бумаге. Оно не делает мистера Холланда их родным отцом, их кровным родственником.
Энджи покачала головой. Потом вытаращилась на Винни.
Она решила, что свое потрясение оставит на потом. И разберется с ним, если сможет.
– Скажите мне: если бы Сэм был родным отцом девочек, вы бы так же старались отобрать их у него?
– Как вы не поймете? Мистера Холланда не связывают с моими внучками кровные узы.
– Понимаю. – Внезапно ей стала яснее позиция Гаунеров.
– Миссис Гаунер, вы в самом деле хотите вырастить Люси и Дейзи или не хотите только, чтобы их вырастил Сэм?
– У нас есть представление о семейном долге по отношению к внучкам. У мистера Холланда нет. И дело не только в нем. Мы принимаем во внимание и то, кто еще войдет в его жизнь, какая женщина станет следующей. Как вы думаете, кого этот юбочник, помешанный на женщинах, поставит на первое место? Моих внучек или следующую женщину?
– Он выберет своих дочерей, – сказала Энджи не колеблясь. Она ничуть не сомневалась в этом. Сэм любит девочек. Он никогда не забудет о своем долге по отношению к ним, и никакая женщина не займет в его жизни первое место.
– А что, если какая-нибудь из его подруг родит собственного ребенка?
– Ну, это оскорбительное предположение. Сэм не перестанет любить своих дочерей. Даже если у него появится собственный ребенок. Если он может любить двоих детей, то сможет любить и троих или четверых. Я считаю так, а вы – нет?
– Вы поразительно наивны, миссис Холланд. Или так же без ума от этого человека, как и моя дочь.
Энджи выпрыгнула из экипажа и посмотрела на Винни Гаунер:
– Вы пытаетесь навязать всем нечто такое, чего не хочет никто, а если уж говорить правду, то и вы тоже. Я бы хотела, чтобы вы перестали думать о долге и спросили себя, где девочки будут счастливее и где им будет хорошо. Это правда, что Сэм не в состоянии дать и материальных благ, и комфорта, которые можете дать им вы и ваш муж. Но разве этот комфорт сделает их менее одинокими и заброшенными, если они не будут в школе мисс Вашингтон? Или они будут счастливее дома с отцом, который их любит? – Взгляд Энджи стал жестким. – Я не наивна и не потеряла голову от любви. И я вовсе не слепа и понимаю, что лучше для Люси и Дейзи.
Миссис Гаунер вскинула голову и велела кучеру трогаться.
Энджи стояла на улице, глядя вслед экипажу, пока он не скрылся за поворотом. Потом она схватилась за голову.
Люси и Дейзи не были похожи на Сэма, потому что они не были его дочерьми. Прибытие Энджи не сделало их незаконными, потому что они были рождены в законном браке. И у Сэма не было в запасе пяти лет, чтобы сделать операцию Дейзи. Дейзи родилась до того, как Сэм встретил Лору. Сэм не был с Лорой все восемь лет, как ревниво полагала Энджи, он не присутствовал при чуде рождения своих дочерей, как она воображала.
Позже, когда девочки уже были в постели, а Энджи подоткнула их одеяла, она вышла на улицу посидеть с Сэмом на ступеньках крыльца в темноте, она глядела на силуэт его палатки, пока он рассказывал ей, что ему не придется строить школу.
– Мне жаль. Я знаю, как важно для тебя было строительство школы.
Когда ночью он залезал в свою палатку, думал ли он о ней? Эта нечаянная мысль явилась неизвестно откуда, и она отвела глаза от палатки.
– Ты будешь ждать другого предложения?
– Не хочу больше ставить клиентов под угрозу.
Сэм изложил ей свою теорию, почему, с его точки зрения, дом Драйфуса уцелел.
– Нельзя сказать, что Гаунер совсем уж лишен принципов, он почти лишен их. Не думаю, что он собирался сжечь дом Драйфуса дотла. Скорее это было предупреждение для меня.
– Но все-таки его дом мог сгореть.
– Если бы это случилось, я полагаю, что Гаунер анонимно возместил бы преподобному убытки, чтобы Драйфус смог отстроить дом заново. Слишком рискованно мне брать еще одного клиента. Во всяком случае, до тех пор, пока наши разногласия с Гаунером не будут улажены.
Сэм принялся созерцать город.
– Но возможно, я не прав. Может быть, пожаров больше не будет. Герб, вероятно, верит, что уже выиграл.
Обычно это было лучшее и самое любимое время для Энджи. Когда вся домашняя работа бывала окончена, а девочки уложены в постель, она и Сэм выходили на воздух посидеть на ступеньках и поболтать. Иногда они вспоминали свое детство в Чикаго и говорили о городе, который так вырос и изменился, рассказывали друг другу эпизоды из того времени, когда жили врозь. Часто обсуждали минувший день, девочек, своих соседей и последние городские сплетни.
