– Вот что вы сделали со мной, милорд! – подразнила она его.
– Да, теперь уже мне не отвертеться... – Генри слегка погладил ее.
Люси потянулась к кулону, который подарил ей Генри на рождение Сары, это была небольшая крылатая лошадь, выточенная из золота. Локоны из филиграна украшали голову наездницы, маленькие изумруды намечали глаза. Когда Генри дарил ей кулон, он сказал, что, возможно, вещица не слишком профессиональна, но Люси была тронута до глубины души. Слезы навернулись ей на глаза при воспоминании об этом.
Заметив, что она дотронулась до кулона, Генри неожиданно сказал:
– Кстати, о подарке. Поскольку ребенок может появиться в любой момент, может, я преподнесу тебе мой подарок прямо сейчас?
– Сейчас? И что же это?
– Пойдем в конюшню. – Генри встал и подал ей руку.
– Ты хочешь сказать, что твой подарок находится в конюшне?
– Потерпи, и скоро узнаешь, – загадочно проговорил Генри.
Люси неловко поднялась и, взяв мужа за руку, пошла медленными шагами. Теперь в Ковингтон-Холле были прекрасные конюшни – Макларен сначала сопротивлялся ее нововведениям, но после очень высоко оценил ее идею с вентилированием.
Не переставая жевать сено, Принцесса подняла голову и посмотрела на свою хозяйку.
– Добрый день, Принцесса! – Люси улыбнулась, вспоминая, как ее отец облегченно вздохнул, когда она увезла добрую половину своего зверинца в Ковингтон-Холл.
– Подожди здесь, дорогая. – Генри выпустил ее руку, а когда через минуту вернулся, довольная улыбка сияла на его лице.
– Закрой глаза! – Генри взял ее за руку.
– Закрыть? Но мне и так нелегко стоять.
Люси все же закрыла глаза и неловко, поддерживаемая Генри, прошла несколько шагов.
– Теперь открывай.
Люси открыла глаза и, оглядевшись, увидела, что Генри показывает куда-то наверх. Она подняла голову, и ее взгляд упал на вывеску над входной дверью. Улыбка озарила ее лицо, когда она увидела надпись на ней: «Частная практика». Следом шли вырезанные по дереву слова: «Леди Мэндвилл» и ниже более мелким шрифтом: «Практикующий врач. Ветеринария».
В восторге она захлопала в ладоши:
– Генри, это же так здорово! Не могу поверить, что ты это сделал. Но что скажут люди?
– Мне уже давно безразлично, что о нас говорят, – просто я горжусь твоими успехами и хочу, чтобы весь мир знал о них.
Люси приподнялась на цыпочки и поцеловала мужа.
– Спасибо тебе, Генри. Я никогда этого не забуду.
– Ты так много даешь мне, дорогая. Никаких безделушек, сувениров и драгоценностей не хватит, чтобы показать, как я благодарен тебе за то, что ты есть в моей жизни. Как еще я могу отблагодарить тебя?
– Начнем с того, дорогой, – Люси широко раскрыла глаза, – что ты найдешь Элеанор, чтобы она помогла нам побыстрее оборудовать спальню.
– Оборудовать спальню? – недоуменно переспросил Генри.
– У меня отошли воды. – Люси указала на лужу, образовавшуюся вокруг ее туфелек.
Восемь часов спустя Люси, лежа на кровати, с улыбкой смотрела на сморщенный маленький комочек, лежащий у нее на руках. Маркиз сидел рядом, не в силах отвести глаз от ребенка.
– Мальчик, – восхищенно проговорил Генри, в очередной раз разглядывая малыша. – Кто бы мог подумать!
– А я что говорила? Материнская интуиция, – Люси осторожно приложила малыша к груди, – ну и как же насчет имени?
– Как раз об этом я и хотел поговорить. Кажется, мы решили назвать его Оливер Брэнфорд...
– Брэнфорд Оливер, – поправила Люси.
– Пусть так. Но видишь ли, много лет назад я дал обещание...
– И я тоже уже обещала...
– Что? Кому? – Они удивленно посмотрели друг на друга.
– Колин. – Оба произнесли это имя одновременно.
Малыш, тихонько пискнув, замахал в воздухе кулачками, определенно давая понять, что имя ему понравилось. Тогда Генри наклонился и поцеловал лоб Люси, а затем мокрый лоб сына.
– М-м... – пробормотал он, глубоко вдыхая детский запах, – божественно!
Переведя взгляд с мужа на их маленького сына, Колина Брэнфорда Оливера Эштона, седьмого маркиза Мэндвилла, Люси улыбнулась. В этот момент скрипнула дверь, и в ней появилось сияющее личико Сары. Девочка подбежала к постели и залезла отцу на колени, чтобы лучше разглядеть своего братика, при этом Люси, закрыв глаза, глубоко вздохнула. Генри был прав, это просто божественно.
