– Вы говорите о Калхоуне? – спросил Джед. Бомбер кивнул:
– Он засмеялся, когда я сказал ему, что расскажу шерифу.
– Но почему вы связались с ним, Бомбер? Вы работали на моего отца много лет. Он ценил вас, доверял вам.
– Надоело работать на других. Хотел иметь собственное… – Его голос прервался, он закрыл глаза.
– Вот и все, – сказал Пит.
Ошеломленная произошедшим, Кэролайн молча смотрела на лежавшего перед ними человека. Джед обнял ее за плечи и повел к коляске. Набросив на нее плащ, он усадил ее и, приблизившись к мужчинам, спросил:
– У Бомбера есть родственники, которым следовало бы сообщить о его смерти?
– Мы о них ничего не знаем, – ответил Пит. – Он был очень замкнутым человеком. Держал все при себе и ни с кем не разговаривал подолгу.
– Тогда можете похоронить его. Поскольку все мы – свидетели произошедшего и слышали его признание, у нас не должно быть проблем с шерифом.
Рабочие кивнули, и Джед продолжал:
– Я отвезу Кэролайн домой. Спасибо вам, парни, за работу, которую вы проделали. Спасибо от имени Коллинзов. Я знаю, что Натан завтра приедет и сам поблагодарит вас.
– Вы, Пит, здесь старший, и я оставляю все на ваше усмотрение. Но если бы вы работали у меня, то я посчитал бы, что вы заслужили отдых, – добавил Джед, привязывая Либерти к задку экипажа.
Пит засмеялся:
– Я подумал о том же.
Джед еще раз поблагодарил рабочих, пожал всем руки, и они с Кэролайн уехали.
Они находились уже не так далеко от дома, когда дождь усилился. Теперь поднялся почти ураганный ветер.
Джеду приходилось кричать, чтобы Кэролайн его услышала.
– Нет ли поблизости места, где можно укрыться?
Она покачала головой:
– Н-не знаю т-такого места…
Тут заднее колесо коляски угодило в выбоину, и его тут же засосала дорожная грязь. Джед соскочил на землю, чтобы осмотреть колеса.
Ему приходилось попадать в ураганы на море, и хотя эта буря была совсем не такой сильной, он не стал даже пытаться впрягать Либерти, чтобы увеличить силу тяги. Самое разумное, что они могли сейчас сделать, – это найти укрытие, где можно было бы спрятаться от ветра и дождя.
Подхватив Кэролайн на руки, Джед отнес ее к деревьям, стоявшим у обочины дороги. Затем снова направился к застрявшей в грязи коляске и вернулся с двумя лошадьми.
Деревья мало защищали от дождя, но все-таки здесь было спокойнее. Осмотревшись и увидев лежавшие на земле ветки, Джед тотчас же придумал, как устроить более надежное убежище.
Выбрав самую толстую ветку, он поднял ее повыше и прислонил к дереву таким образом, чтобы она образовала некоторое укрытие. Затем приставил рядом несколько веток – так, чтобы под ними можно было пробраться внутрь.
Сняв с себя плащ, он встряхнул его и расстелил на земле. Потом он точно так же стряхнул воду с плаща Кэролайн и стал стаскивать с нее туфли и чулки.
– Ч-что ты делаешь? – запротестовала она, когда он принялся расстегивать пуговицы на ее блузке.
– Освобождаю тебя от мокрой одежды, пока ты не заработала воспаление легких.
Он снял с нее и блузку с юбкой. Ее нижняя рубашка была такой же мокрой, и, не обращая внимания на протесты жены, Джед стащил с нее и рубашку.
– Д-даже и не д-думай, Фрейзер, – пробормотала она, стуча зубами, когда он взялся за пояс ее штанишек.
– Кэролайн, сейчас не время для демонстраций стыдливости. – Он снял с нее и штанишки. – Теперь ложись. – Его сильная рука легла ей на спину. Несколько минут он энергично растирал ее ноги и ступни, потом – руки и плечи. – Теперь перевернись. – Она по-прежнему дрожала, и он принялся растирать ей спину.
– Н-не п-пытайся с-сказать мне, ч-что ты н-не п-по-лучаешь уд-довольствия, – заявила она, когда он стал растирать ей ягодицы.
– Я с удовольствием буду вспоминать об этих минутах, когда буду стоять на вахте. – Не удержавшись, Джед легонько шлепнул ее. – Дорогая, теперь тебе теплее?
– Н-не н-намного.
– Странно, а мне становится все теплее.
Джед разделся сам, затем привлек к себе жену и накрылся плащом.
Тепло их тел соединилось, и скоро он почувствовал, как она расслабилась и перестала дрожать.
– Спасибо, Джед. Мне стало гораздо лучше.
– Пока идет дождь, нам нет смысла уходить отсюда. Когда дождь кончится, нам придется оставить экипаж, потому что он прочно застрял в грязи. Как думаешь, ты сможешь ехать на Либерти?
– Попытаюсь. А ты? Тебе ведь придется ехать на Белл без седла.
– Я справлюсь.
Она хихикнула:
– Нуда, ведь Фрейзеры рождаются с умением ездить верхом.
– Вы ужасно неблагодарная, миссис Фрейзер. Разве я не пожертвовал тепло своего тела, чтобы согреть вас?
– И ты получал от этого удовольствие, – с улыбкой заметила Кэролайн. – А насчет верховой езды… спасибо, Джед, за то, что ты сделал для Гаррета. Он в восторге от Ранта. Я очень боялась, что Гаррет когда-нибудь захочет ездить верхом, но теперь, после твоих уроков, он все делает правильно.
– Он прекрасно все делает. Тебе не о чем беспокоиться.
– Спасибо тебе. Ты всегда прав, Джед. Я говорю это искренне. Наверное, я часто принимаю неправильные решения, касающиеся Гаррета.
– Это не так, дорогая. Ты сделала очень много для воспитания мальчика. Но он взрослеет, так что нужно понемногу отпускать поводок.
Она в задумчивости кивнула, потом сказала:
– Джед, дождь может продолжаться всю ночь. Мы не можем оставаться здесь так долго.
– Подождем еще минут пятнадцать, а потом подумаем…
Она взглянула на него и засмеялась:
– Что изменится за пятнадцать минут? Буря утихнет? – Их губы сейчас находились так близко, что почти соприкасались.
– О какой буре ты говоришь? – прошептал Джед. – О той, что снаружи? Или о той, что бушует здесь?
Он принялся покрывать поцелуями ее шею. Она закрыла глаза – его поцелуи разбудили в ней страсть.
– Мне следовало бы сопротивляться, Джед. Но мне так хорошо…
– Тогда не сопротивляйся, милая.
Он уложил ее на спину и стал ласкать холмики ее грудей. Потом его руки спустились ниже, к изгибам ее бедер. Когда же он склонился над ней, его губы коснулись одной ее груди, а рука легла на другую.
– Ты снова прав, Джед, – шепнула она. – Да-да, прав.
И он продемонстрировал ей, как все может измениться за пятнадцать минут.
Она лежала, прерывисто дыша, и сердце почему-то стучало у нее в ушах. Тело же все еще было наполнено чудесными ощущениями, которые подарил ей Джед. Она нисколько не сожалела о том, что уступила, и, более того, готова была уступить снова.
