— Похоже, тебя снова надо отправить спать в павильон.
— Моя бы воля, я снес бы его до основания.
— А я-то думала, тебе доставляет удовольствие видеть хотя бы одно строение, оставшееся в неизменном виде от прежних времен.
— Только не это.
— Очень уж этот павильон обветшал. Руины, да и только, — заметил он, натягивая на себя камзол.
— Его можно отремонтировать. По-моему, в архитектурном отношении он интересен.
— А по-моему, нет. Где у тебя щетка для волос?
Элисса взяла с полочки щетку и протянула мужу.
— А все-таки павильон мне нравится, и я бы хотела его сохранить.
— Что ж, тогда мы его сохраним, — холодно сказал Ричард, расчесывая перед зеркалом волосы.
Элисса положила ладонь ему на руку.
Взгляд Ричарда смягчился.
— Меня послала за вами кухарка! — объявил Уил, неожиданно входя в комнату. — Говорит, что все стынет.
Глава 15
За завтраком Уил, не обращая внимания на лежавший перед ним хлеб с сыром, с глубочайшим вниманием слушал рассказ Ричарда о том, как он, Ричард, встретился в Лондоне с пиратами.
Элиссу пираты занимали мало. Куда больше ее интересовало прошлое Ричарда, поэтому при первой же возможности она перевела разговор на эту тему. Ричард вдохновился и взволнованным голосом поведал ей об успешной постановке и представлении своей первой пьесы.
— ..Должен заметить, что в те минуты я испытал огромную радость и удовлетворение от сознания того, что мои самые заветные мечты осуществились, — подытожил Ричард свой рассказ и, посмотрев на Элиссу затуманившимися от страсти глазами, добавил:
— Не так давно, впрочем, мне снова довелось пережить это чувство.
Элисса вспыхнула.
— Представляю, какое облегчение ты тогда испытал, — сказала она.
— Облегчение? Что ж, можно и так сказать. По крайней мере успех избавил меня от необходимости бродить по улицам, вымаливая подаяние.
— Ты не похож на человека, который что-то у кого-то вымаливает.
— Тебе надо было остаться солдатом, — безапелляционно заявил Уил, намекая на то, что Ричард упустил в своей жизни блестящую возможность, чтобы преуспеть.
— Жизнь солдата нравилась мне значительно меньше театральной жизни, — сказал с улыбкой Ричард. — К тому же мне приходилось сражаться и после того, как я стал сочинителем и постановщиком пьес.
Уил скептически скривил рот:
— Это все было понарошку. Невсамделишные сражения.
— На твоем месте я бы не стал утверждать это со всей ответственностью, — произнес Ричард. — Мне приходилось разнимать разъяренных актрис, которые претендовали на одну и ту же роль, а женщины, да будет тебе известно, существа куда более кровожадные, чем мужчины, особенно женщины самолюбивые и амбициозные. Взять хотя бы леди Кастльмейн. Я бы никому не посоветовал с ней ссориться.
— А кто она такая? — спросил Уил.
— Леди Кастльмейн — очень близкий друг нашего короля, — быстро сказала Элисса.
— Я бы сказал, и его тоже, — заметил Ричард.
Элисса бросила в его сторону предупреждающий взгляд.
— Леди Кастльмейн также близкая родственница герцога Бэкингема.
— Еще одного близкого друга короля.
— А они были твоими друзьями? — с любопытством спросил Уил.
— Господь свидетель, нет! — ответил Ричард. Придав лицу мрачное выражение, он добавил:
— Уж слишком высокое положение они занимают.
— Зато ты — хороший друг самого короля!
— Ну, не такой уж хороший, чему, признаться, я даже рад, — произнес Ричард. — Наш государь обладает многими прекрасными качествами, но он — увы! — человек непостоянный и с легкостью меняет своих фаворитов. Участь же низринутого фаворита печальна, и мне бы не хотелось оказаться на его месте.
— Да уж, чтобы оставаться в стане королевских любимчиков, необходимо иметь недюжинные дипломатические способности, — вступила в разговор Элисса. — Кстати, точно такие же способности требуются для улаживания конфликтов между актрисами, которые претендуют…
— На исключительное внимание со стороны постановщика, — закончил за нее Ричард и добавил:
— К счастью, теперь я человек женатый и далек от всей этой суеты.
— Леди Доверкорт, прибыл мистер Роутер, — объявил слуга, появляясь в дверях столовой.
— Почему ты стал таким мрачным? — спросил Ричард, заметив, что Уил свел брови на переносице. — Живот заболел?
— Пришел мой учитель, — буркнул Уил.
— И очень хороший учитель, надо сказать, — заметила Элисса.
— Нечего хмуриться, Уил, — сказал Ричард. — Радуйся, что мать предоставила тебе возможность получить образование. Я, к примеру, провел счастливейшие часы своей жизни, общаясь со своим учителем, и хочу тебе заметить, что его уроки очень мне пригодились.
— Наверное, он обучал тебя фехтованию?
— Ничего подобного! Латинскому, греческому, риторике и теологии.
— Теологии? — изумилась Элисса.
— А что в этом удивительного? — спросил Ричард, откидываясь на спинку стула и скрещивая на груди руки. — Чему я только не учился, в том числе и теологии, курс которой мне преподал мистер Элиот.
— Я и представить себе не могла, что ты получил такое разностороннее образование, — сказала Элисса, со значением посмотрев на Ричарда.
— Да, кое-чему я научился, но, к сожалению, в моем образовании есть пробелы. К примеру, я не имею ни малейшего представления, как управлять имением и вести хозяйство. Так что пока ты, Уил, будешь заниматься у себя в комнате со своим учителем, твоя мама преподаст мне начальный курс экономики.
Хотя Элиссе и нужен был помощник в делах, даже малейший намек на то, что она может передать бразды правления в другие руки и таким образом лишиться экономической независимости, несказанно ее пугал. Тем не менее отказать Ричарду в этой, в общем, невинной просьбе она не могла.
— Очень хорошо. Займемся с тобой экономикой.
Ричард ответил ей чувственной улыбкой:
— Примите мои благодарности, миледи. Обещаю, что буду ловить каждое ваше слово. — Он посмотрел на Уила:
— Надеюсь, ты поступишь так же, как и я? В классе за партой можно почерпнуть куда больше премудрости, нежели в гимнастическом зале.
Казалось, его слова о пользе учения Уила нисколько не убедили.
