Джонатан отлучился из дому минувшим вечером и еще не вернулся к тому времени, когда я ложилась спать. Мое унылое состояние не улучшило и появление новой горничной, которую Клэр выбрал взамен Анны. Несомненно, Клэр имел зуб на всю деревню. Девушку взяли из Рипона. Мне она не понравилась. У нее была бело-розовая смазливая мордашка, но она оказалась настолько тупой, что мне приходилось дважды повторять простейшие указания, пока она их не выполняла.
Покончив с туалетом с ее неуклюжей помощью, я спустилась к завтраку в дурном настроении. Джонатана не было, я была одна за столом, когда Клэр вернулся.
Один звук его голоса в холле заставил мое сердце сжаться. Предчувствие большого несчастья вкралось в мою душу, руки похолодели, и я уронила чашку. Чашка была из сервиза, представлявшего фамильную ценность, и Клэр им очень дорожил. Миссис Эндрюс вскрикнула от ужаса, увидев, как она разлетелась на мелкие осколки.
Клэр вошел в комнату, не дав мне времени прийти в себя. Он не снял даже плаща, почерневшего от дождя, и вода стекала с него на полированный пол. Он глянул по сторонам, безразлично скользнув по мне взглядом, и даже не заметил разбитую чашку.
— Где мистер Скотт?
— У себя в комнате, ваша милость, — сказала миссис Эндрюс. Она тоже почувствовала его настроение, и голос ее задрожал.
— Позовите его.
— Слушаюсь…
Миссис Эндрюс поспешно вышла. Я сидела, перебирая разбитые осколки чашки, пытаясь сложить их вместе.
Клэр подошел к окну и встал там, глядя в сад.
Вошел Джонатан. Глаза его впали, усы печально опустились.
Клэр повернулся.
— Где вы были прошлой ночью?
— Гулял, — ответил Джонатан.
— Черт побери, сэр. Я спрашиваю вас, где вы были прошлой ночью?
— Там и сям. Милорд, вряд ли вас это может интересовать…
— Вам следует признать: ночные занятия моей супруги меня интересуют.
Несмотря на все то, что случилось, меня ошеломило такое открытое высказывание Клэра. Для Джонатана подобное развитие событий, очевидно, не было сюрпризом. Он ответил довольно невозмутимо:
— Милорд, у вас нет каких бы то ни было доказательств относительно деяния, которое вы мне инкриминируете.
— Мне наплевать на доказательства жалкого адвокатишки.
Клэр пересек комнату и остановился, уставившись на Джонатана. На этот раз, с моей точки зрения, в более выгодном положении оказался Джонатан. Он только представлялся таким спокойным. Я видела, как желваки ходили у него под кожей, когда он пытался обуздать свой гнев.
— Держите себя в руках, лорд Клэр. Вам не удастся вывести меня из себя вашими бессмысленными обвинениями. Ударьте меня, если вам угодно, — добавил он спокойно, заметив, что тот поднял для удара руку. — Я вам не отвечу. Ведь мы не дети, чтобы обмениваться шлепками.
На мгновение в комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь тяжелым дыханием Клэра.
— Прекрасно, — сказал он наконец. — Вы делаете честь вашей профессии и вашему дурному воспитанию, Скотт. — Посмотрим, куда может завести вас ваше замечательное самоуничижение. — Он повернулся ко мне.
— Ступай к себе в комнату, — приказал он.
Наверно, таким тоном он отдавал приказания своей собаке. Вероятно, я выслушала его, полуоткрыв рот от удивления. Он устремился ко мне с поднятой рукой. Забыв о чувстве собственного достоинства, я поспешила убраться с его пути. Мои плечи все еще болели после нашей последней дискуссии. Я не успела еще отодвинуть стул, как Джонатан встал на пути Клэра, пытавшегося схватить меня.
— Мое смирение, как вы догадались, на этом заканчивается, — сказал он негромко. — Поосторожнее, милорд, вы заходите слишком далеко.
Клэр резко взмахнул рукой. Не скажу, кого из нас он хотел ударить, и вряд ли когда-либо это узнаю. Джонатан оказался быстрее. Находясь под прикрытием его тела, я не видела в точности, что случилось. Я увидела Клэра, полулежащего, полустоящего на коленях на полу после сложного захвата, примененного Джонатаном. Наклонясь над Клэром, он, казалось, без особых усилий удерживал его на месте. Только прерывистое дыхание указывало на его напряжение.
Он взглянул на меня.
— Быстро, — сказал он, не повышая голоса. — Идите, пожалуйста.
Я колебалась, понимая, что он прав, но не желая оставлять его. Клэр задвигался, и Джонатан сжал его еще крепче. Я увидела лицо Клэра и помчалась из комнаты, как будто за мной гнались все демоны ада. Не останавливаясь, я влетела к себе и перевела дух только тогда, когда задвинула засов и засунула ножку стула за ручку двери.
Я долго ходила по комнате, разрываемая страхом и угрызениями совести. Я уверяла себя, что ничего не могла сделать. Плохо, что я стала свидетелем унижения Клэра. Он никогда мне этого не простит, а что касается Джонатана…
По крайней мере, он невредимым покинул дом Клэра. Я видела его уход: в нем было нечто удивительное; без шапки, без плаща он ушел в дождь, и силы природы, казалось, были бессильны что-либо с ним сделать. Спустившись по ступенькам, он остановился и взглянул на мое окно. Не думаю, что он видел меня. Шел проливной дождь, и он вымок, едва вышел из-под укрытия. Я попыталась открыть окно, но, пока я боролась с задвижками, он уже ушел по покрытой гравием дороге. Промокшая рубашка прилипла к его телу, вода стекала с волос. Я заплакала, увидя его таким промокшим, ведь он мог простудиться, а я ничего не могла для него сделать, даже дать ему его пальто.
Я села, свернувшись калачиком у двери. По крайней мере, теперь я могла выплакаться, благо никто меня не видел.
Должно быть, я уснула. Когда я проснулась, дождь все еще лил, а свинцовое небо приобрело еще более мрачный оттенок. Ноги мои затекли от лежания на полу, так что я едва могла стоять, голова кружилась от голода и волнения. Дом был заполнен зловещей тишиной.
Проходил час за часом, и мне хотелось громко закричать и разорвать это притаившееся молчание.
Уже начало темнеть, когда в мою дверь раздался стук
Я выпрямилась в кресле, где забылась в тягостной дремоте.
— Миледи! — раздался голос снаружи. — Вы проснулись? Позвольте мне войти.
Я плюхнулась обратно в кресло. Это был не Клэр. Стучалась моя новая горничная Бетти.
— Что тебе нужно? — спросила я хриплым голосом.
— Ваш обед, миледи. Мне приказали принести его. Если вы не хотите…
— Оставь его у двери. И уходи.
Я немного подождала, а потом разобрала свою баррикаду. Здравый смысл подсказывал мне, что не следует отказываться от еды. Зачем морить себя голодом и слабеть? Засов, стул служили лишь утешением для меня, а не препятствием для Клэра.
После еды мне ничего не оставалось, как сидеть и ждать. Наступила ночь, и молчание в доме нарушали лишь звуки продолжавшего лить дождя. Укутавшись в шерстяной плед, я дремала и снова просыпалась, дремала, видела неясные страшные сны и просыпалась, трясясь и вскрикивая от страха. Так прошла ночь, одна из самых долгих в моей жизни. К утру чуть-чуть просветлело, а дождь, бесконечный дождь, все продолжался. Выглянув из окна, я увидела маленькие озерца воды, растекавшиеся по дороге к дому.
