Комок подкатил к горлу Латаши. Она посмотрела на свою красивую дочурку сквозь пелену слез.
— Обожаю готовить печенье.
Ашиин радостно хлопнула в ладоши и крепко обняла мать.
Почувствовав, как ее обнимают детские ручки, и глядя сквозь слезы на такое родное личико, Латаша почувствовала то, что не передашь никакими словами. Такое может возникнуть только в материнском сердце.
— Когда я вернусь из следующей командировки, я останусь в Соединенных Штатах. Вы с бабушкой переедете ко мне. Ты хочешь, чтобы мы с тобой жили вместе, как это было, когда ты была маленькой?
— О да, мамочка! Это то, чего я хочу больше всего на свете.
Латаша взяла руку дочери и крепко ее сжала.
— Я рада, потому что я тоже хочу этого больше всего на свете.
Остров Табора — три мил и в ширину и четыре в длину — был всего лишь точкой в Карибском море. Падж арендовал весь остров на шесть месяцев с возможностью продлить аренду на целый год. Он будет жить здесь под именем мистера Палмера Росса — эксцентричный миллионер, который ценит уединенность превыше всего остального. Арендатор нанял двух женщин из Гондураса, которые знали несколько английских слов. Они должны будут приезжать на остров по мере необходимости, прибирать дом и готовить еду. К завтрашнему дню они подготовят дом к первому приезду Паджа.
Единственным средством связи с внешним миром для Паджа был катер. Новый быстроходный катер, который он мог использовать для путешествий, в южную Панаму или северный Канкун, где его ждал реактивный самолет, готовый лететь в любую точку мира. Завтра с поддельным паспортом он прибудет в Тампу, а днем позже, если все пойдет так, как он задумал, вернется с Латашей Дэвис. Несколько новеньких деревянных ящиков также готовы ехать в его новый дом. Из Тампы он закажет частный рейс в Сан-Педро, а оттуда на быстроходном судне до острова. Ненужные пустые ящики будут сброшены за борт, и на судне останется только один, зато с бесценным грузом. Комната в подвале уже дожидается своей пленницы» Падж постарался, воссоздать здесь атмосферу подвала в Бельфлере, включая набор новеньких блестящих наручников.
Хотя дом на острове не был таким же внушительным, как особняк в Бельфлере, назначение свое он должен был выполнять так же хорошо.
Падж спустился с парадного крыльца, сел в большое кресло-качалку из ротанга и осмотрел окрестности своего нового дома. Он никогда не сможет вернуться в Бельфлер. Николь не просто пыталась убить его, она лишила его родового гнезда. Когда-нибудь он заставит ее заплатить за это дорогую цену. Если она думает, что ее первое заключение было не очень-то приятным, то она даже представить себе не может, что он придумал для нее в следующий раз. И этот раз уже не за горами.
Гриффин Пауэлл не сможет охранять ее двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю. Она сама не позволит ему. Падж улыбнулся. Все, что он должен сделать, — это выждать удобный момент и использовать независимость Николь против нее самой.
Дуг Троттер сказал ей, что она совершает большую ошибку. Джош Фридман пытался убедить ее вернуться домой. И все же она решила ехать к Гриффу. Причины этого поступка Ник и сама не смогла бы объяснить. Просто она чувствовала, что поступает правильно.
Пока она была в больнице, Грифф всегда находился поблизости. Он ни разу не упомянул об их ночи в Вудбридже. Не позволил себе ничего большего, чем дружеский поцелуй. Именно это Ник сейчас и было нужно. Ей нужен был близкий человек, который поговорит с ней, когда ей этого захочется, который постарается сделать все возможное, чтобы она могла скорее вырваться из плена пережитого кошмара.
Ник поняла, что заблуждалась, рассчитывая в короткие сроки и безболезненно вернуться к работе. Нет, она не могла просто забыть те три недели в подвале у психопата.
Господи, может, она действительно сошла с ума?
Иногда ей хотелось умолять Гриффа обнять ее и никуда не отпускать. А в следующую минуту она не позволяла никому прикасаться к ней. Ник не могла найти никакой логической причины быстрой смены своего настроения.
Наступил момент, когда Ник села в самолет Пауэлла, который увозил ее подальше от Батон-Руж, в Ноксвилл, вместе с Гриффом, доктором Менг, Сандерсом и Риком Карсоном. Чарлз Дэвид тоже хотел поехать с ней, но Ник настояла, чтобы он возвращался домой, в Сан-Франциско, к нормальной жизни.
— Я буду звонить тебе каждый день, — пообещала она. — Все будет отлично. Грифф позаботится, чтобы у меня было все, что нужно.
Ни она, ни брат не напоминали друг другу о том, что хотя мать и звонила несколько раз, но не приехала в Батон-Руж повидаться с Ник. Ее муж был уверен, что стресс не пойдет ей на пользу.
В самолете Грифф сидел рядом с Ник, однако не пытался навязать ей разговор. Иногда он брал ее за руку или просто подбадривал улыбкой. А пару раз поинтересовался, не нужно ли ей чего-нибудь.
Гриффу так хотелось помочь Ник, облегчить ей жизнь. Если бы только он мог стереть эти последние пять недель из ее памяти! Если бы можно было вернуться назад, в то утро в Вудбридже. Все было бы по-другому.
Но он не мог стереть из памяти Ник воспоминания о ее заключении, так же как не мог забыть свой плен.
Иветта провела их с Сандерсом через годы терапии, открывая их жизни и секреты любимому профессору психологии, доктору Гилберту. Она убедила Сандерса и Гриффа довериться ему. Когда же профессор отошел в мир иной, они остались на ее попечении.
Оглядываясь назад, Грифф понимал, что, восстанавливая картину плена и делясь воспоминаниями с другими, он одновременно работал и на свое выздоровление, и против него. Но в конце концов они сумели стать более сильными и мудрыми. И все же Грифф знал, что полностью не исцелился, хотя прошлое больше не властвует над ним. У них остались непроходящие шрамы. Шрамы останутся и у Ник.
Когда Джонатан посадил самолет, Ник взяла Гриффа за руку.
— Я останусь только на несколько недель, — сказала она, не глядя на него. — Я пройду курс терапии с доктором Менг, а потом все тесты, которыми пожелает испытать меня ФБР. И после этого сразу вернусь к работе. Я выслежу Охотника и поймаю его.
Грифф не знал, позволит ли Дуг Троттер вернуться ей после выздоровления на это задание или же переведет на другое. Но сейчас было не самое подходящее время обсуждать это с Ник.
— Ты можешь оставаться столько, сколько захочешь, — сказал Грифф. — Но мне бы хотелось, чтобы ты осталась навсегда. Или хотя бы на Рождество и Новый год.
Ник посмотрела на него, в ее светло-карих глазах был вопрос.
— Я еще не думала насчет Рождества. Это ведь через несколько недель? А потом Новый год и… — Она закрыла глаза и закусила нижнюю губу. Затем тяжело вздохнула, снова взглянула на Гриффа и мягко произнесла: — Ты не должен чувствовать себя виноватым передо мной. Все будет хорошо.
— Нет, я чувствую не вину. Во мне кипит гнев. Я хочу убить Эверхарта. Я хочу сделать все, чтобы тебе было хорошо. Хочу, чтобы твоя боль ушла. Хочу обеспечить твою безопасность, чтобы впредь, с тобой ничего не случилось.
