Леня развел руки, чтобы показать размер этого ящика. Оля смотрела на него так внимательно, как ребенок, которому рассказывают новую сказку.
– Понимаешь, – продолжал Леня, – никому и в голову не придет прижиматься к этому краю ворот. А мне удалось. Я услышал сзади какой-то грохот, но не обратил на него ни малейшего внимания и лихо выскочил на улицу. Оказалось, что я задел кабиной этот ящик, тот свалился с грохотом, чуть не прибив работяг, подпрыгнул и вывалился из кузова. И остался лежать в воротах, а я поехал себе по заданному маршруту. Поскольку работяги были водителями, лишенными прав за пьянство, мне не хотелось ударить перед ними в грязь лицом. На спидометре было только 30 км в час. Я поднажал. По кабине начали стучать кулаками. «Стыд какой, – подумал я. – Плетусь как вошь». И еще поднажал. К этому моменту я уже проехал детскую больницу, ну, ты помнишь это место, и гнал вниз по довольно крутому спуску. Встречные машины вели себя очень странно, они почему-то съезжали на обочину. Я успел заметить белое от испуга лицо водителя маршрутного «пазика». И грохот кулаков по кабине стих. Все время движения снабженец спал. Тут он проснулся и дал указание, куда ехать. Куда-то в район мясокомбината. Я подъехал, лихо развернулся возле деревянной сторожки и встал. С кузова спрыгнули работяги с лопатами, и их тут же стало рвать. Более того, сделав какую-то работу, они отказались возвращаться на машине, бормоча что-то о том, что доберутся трамваем. Ваше дело. И я поехал в гараж. На обратном пути до меня дошло, что спидометр не работает. И что гнал я на самой полной скорости, на которую был способен этот автомобиль.
Оля звонко засмеялась. Вслед за ней стал хохотать и Леня.
– Еще, – потребовала Оля.
– Что еще?
– Еще рассказывай.
– О чем?
– О чем хочешь. – Оля застучала кулачками по его груди.
– Ну хорошо. Хочешь, расскажу тебе, как я работал таксистом?
– Конечно.
– Понимаешь, в летние каникулы, когда я учился в университете, мне необходимо было заработать деньги. И я устроился в таксопарк. Это было непросто, но я все же устроился. Как-нибудь позже расскажу, как это произошло. А сейчас вспомню какой-нибудь забавный случай.
И Леня рассказал смешную историю про воблу.
– Теплый летний день. Ожидаю клиентов на стоянке. Подходит подвыпивший мужчина средних лет и средней комплекции, в рубашке и брюках, с сеткой, в которой довольно большой газетный сверток. Садится на переднее сиденье, ставит сетку на колени и командует:
– Шеф, домой.
– А деньги у тебя есть?
– Конечно, держи.
Достает из брючного кармана трешницу. А ехать мне, как выяснилось, совсем недалеко, через мост. Набежит максимум рубль. Беру трешник, еду. Не успели отъехать от вокзала, клиент заявляет сильно пьяным голосом:
– Хорошо едешь, шеф. Держи-ка вот.
Достает другую трешницу и дает ее мне. Проехали еще немного – опять похвала и опять трешница. Пока доехали до моста, он еще пару раз меня похвалил тем же манером. Въезжаем на мост; снова похвала, но уже один рубль, с извинениями. Оказывается, деньги закончились. Но клиента это не останавливает. Он разворачивает, точнее, разрывает газетный куль в сетке. В свертке оказалась вобла, связанная, как это водится, по несколько штук. Теперь вместе с похвалой получаю связку воблы. Сверток худеет на глазах. Сворачиваем с моста – очередная похвала, последняя связка воблы и просьба завернуть во двор. Сворачиваю влево, буквально во второй или третий двор по улице. Двор полон соседей, играют детишки, женщина развешивает белье для просушки. Не успевает клиент открыть дверку, к машине подскакивает разъяренная женщина, без сомнения, жена, и, крича, размахивает руками, пытаясь через открытое окно добраться до лица своего благоверного. Мужик отбивается, пьяным голосом матерится и наконец умудряется выбраться из машины. Тут супруги входят в клинч при равнодушных взглядах соседей.
– Ах ты, сволочь, – орет жена, – на такси ездишь, а дома жрать нечего!
– Ты, сука, денег дай, за машину заплатить, – колотит ее муж.
– И не надейся, сволочь! – визжит жена.
Вмешивается полная женщина в переднике с тазом в руках. Она закончила развешивать белье и подошла к сорящейся паре.
– Ладно тебе, – обращается она к соседке, – заплати таксисту-то. Вон смотри, какой молоденький.
– Ну, сколько он вам должен? – спрашивает жена, держа обмякшего мужа за талию.
– Вот, на таксометре шестьдесят пять копеек.
– Сейчас вынесу, – говорит женщина.
Она заталкивает мужа в дверь подъезда и скрывается с ним в доме. Вскоре я получаю деньги за проезд и выезжаю задним ходом на улицу. Я заработал пачку денег и ворох воблы. И весь вечер с друзьями пил пиво с этой воблой.
– Леня, – жалобно спросила Оля, – но ведь это нехорошо? Он столько денег отдал, а дома есть нечего!
– Вот я какой был, – засмеялся Леня, – противный.
– Нет, ты не противный. Ты самый, самый хороший. Расскажи дальше.
– Олька! Да ты просто ненасытная. Про что тебе теперь рассказывать?
– Еще какой-нибудь случай, а?
И Леня рассказал еще один интересный случай.
– Ожидаю я как-то на стоянке возле вокзала клиентов с поезда, который только что прибыл. К дверке с моей стороны подходит рванье с синим лицом.
– Шеф. Купи часы. Отдам за червонец.
В ладони лежат часы «Победа» без ремешка. Такие часы в магазине стоят чуть дороже двадцати рублей. Отрицательно качаю головой.
– Ну дай хоть пятерку.
– Да на кой они мне нужны… за пятерку?
– А сколько дашь? – с надеждой спрашивает синяк.
– Рубль.
– Да ты что, рубль! Они, поди, рублей сорок стоят или тридцать, а? Ну не жмись, дай на бутылку.
Выдаю трешницу и кладу часы на щиток, где уже лежат путевой лист, какие-то записки, карандаш, еще что-то. Синяк немедленно пропадает.
Вскоре появляется клиент с чемоданом. Запихиваю багаж, едем. Клиент – словоохотливый мужчина – возбужденно начинает говорить:
– Ты подумай, какой ловкий народ. Несу чемодан, мимо какой-то обтрепанный мужичок, прямо вплотную ко мне притерся, будто места нет. А я к стоянке иду через зал. Поставил чемодан на секунду, посмотреть время – а часов-то нет. Туда-сюда пробежался, думаю, может, упали. Ну, ремешок расстегнулся или порвался. На перроне посмотрел. Видать, тот мужичок срезал, а я и не заметил.
– Часы-то какие были?
– «Победа». Обычные часы.
– Такие? – киваю в сторону лежащих часов.
Пассажир берет в руки часы, разглядывает их, смотрит на меня с сомнением.
– Так это они и есть. Мои часы. Вот и царапинка сзади. Я их гвоздем открывал: отставали.
