Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
Смерть всегда рядом, и она не вручает призы победителям,
а только жмет всем руку —
благодарит всех, кто участвовал в соревновании.
С точки зрения Смерти все равны —
и тот, кто пришел первым,
и тот последний —
все одинаковы, ибо все,
в конце-то концов,
пересекают
магическую
черту;
и становится, наконец, понятно,
что финишная прямая —
вовсе не очередной старт.
Финиш есть финиш.
10 Холодный и безмолвный, словно глыба льда, я выхожу в коридор. Из коридора видно веранду. На веранде видно тело электромонтера Тимки. Я пробую силой вызвать в себе панику, но ей нечем поживиться. Голова моя антарктида – холодная и ясная. Полная простых, последних решений.
Двое людей умерли одновременно. У меня нет мыслей, поэтому я вижу.
Пусто. Совсем пусто и немо.
Я вижу. Я вижу, какой безукоризненный подарок оставила для меня смерть в этой хате. Я вижу это резко и однозначно. Меж двумя смертями третий может прошмыгнуть незамеченным. Смерть двоих – перелетный шанс третьего.
Вот что мне хотела показать смерть. Либо я беру этот подарок, либо отступаю. Ловлю свой шанс, либо иду в тупик.
Мир простых решений.
11 Я взвешиваю все – я делаю это безукоризненно. И я принимаю решение.
Настоящие решения – простые решения.
Я принимаю простое решение.
12 Иду на кухню и открываю все краники на плите. Газ с шипением вырывается из конфорок.
Захожу в комнату к бабке. Тело лежит на кровати. Без пафоса. На трубе, что ведет к печи, тоже открываю краник.
Точно так же поднимаюсь в дедов кабинет. На окнах шторы, в комнате сумрак и уютная глухота книг. Одна печь стоит тут, и еще одна – в коридоре. Открываю газ в кабинете.
Захожу в белую комнату. В темпе скручиваю коврик, надеваю поверх него резинки, чтоб не раскручивался. Сворачиваю спальник и точно так же запихиваю его в мешок. Бросаю спальник на дно рюкзака, коврик приторочиваю стяжкою к рюкзаку сбоку. Оцениваю свою одежду. Рабочие штаны защитного цвета, на таких не видно грязи. Под полотняную куртку надеваю шерстяной гольф с молнией под горло. Это вместо шарфика, чтоб не задувало. Поверх куртки надеваю еще одну – она просторнее, с капюшоном и изготовлена из тонкой водонепроницаемой ткани. Специально от дождя или мокрого снега. Индейское слово анорак. Две куртки подходят, словно пошиты одна под другую. Рюкзак заполнен в идеальной пропорции. Все сходится наилучшим образом – все безукоризненно.
В коридоре уже висит кисловатая вонь газа. Сбегаю вниз по ступеням. На кухне хватаю свежую буханку хлеба и ночник из серванта. Хлеб кладу на самый верх в рюкзак. Зашнуровываю клапан, бац-бац – два замочка. Шлейка на правое плечо, шлейка на левое. Газ чувствуется даже на веранде. От запаха метана щемит сердце.
На пороге между верандой и коридором ставлю ночник, снимаю с него стеклянную колбу и зажигаю свечку. Толстый фитиль долго разгорается. Наконец поднимается трепещущий язычок. Я аккуратно отхожу, чтобы ненароком не погасить.
Через витраж на веранде гляжу, не видно ли соседей. Туман и изморось. Безлюдье.
Тихо выхожу из хаты, чтобы не поднимать сквозняков. В щелочку, перед тем как закрыть двери, убеждаюсь, что свечка горит ровно и не гаснет. Сбегаю с порога и выхожу на подворье. Вокруг ни души. Обо всем позаботилась сила. Сила, что правит людьми.
Каркнул ворон и взлетел, стряхнув с веток иней. Вокруг все бело и тихо. И свежо.
Я иду осторожно, ступаю там, где подтаяло, где следы незаметны. Выхожу на трассу и отправляюсь в путь. Несколько метров иду по асфальту, затем перехожу дорогу по диагонали и углубляюсь в поле. Поднимаюсь на кряж, под которым раскинулось Хоботное.
Движение под гору, две куртки, капюшон на голове. Плюс рюкзак. Мне жарко.
Разворачиваюсь лицом к бабушкиной хате. Все тихо. Никого нигде. Расстегиваю анорак и молнию на гольфе. Открываю шею и понимаю, что мне совсем не холодно. Сбрасываю верхнюю куртку, распрямляю ее, аккуратно складываю и прячу в карман рюкзака. Синтетика. Совсем места не занимает.
Сажусь на рюкзак и продолжаю наблюдать за хатой. Туман густеет, словно умышленно вбирает меня в себя, абсорбирует и делает невидимым. Я различаю ряды хат уже только по контурам на фоне заснеженного склона.
Неожиданно слышится глухой удар по ушам, аж закладывает. Крыша слетает с хаты, как раскрытая папка, а оттуда выпрастывается густая шевелюра огня. Хата охвачена пламенем, и черный дым вьется прямо в туманную серость.
Туман окружает меня. Снова лямки на плечи. Снова дорога. В туман.
13 Легкий, как туман. Голова прохладная и пустая.
Насквозь прохладный.
Я не думаю. Я знаю.
Знание станет моим домом. Как смерть страшит своей космичностью, так и знание пугает безбрежностью. Настоящее знание больше неба.
Порой думаешь, знание – это и есть небо. Ты поднимаешься на первое небо, третье, седьмое… сто седьмое, пробиваешь его глазурь… думаешь, что наткнулся на конец концов. Но глянешь через плечо и видишь, что то небо, которое ты познал, – просто игра теней в сравнении с глубиной кос ми ческого гула.
И тебя наполняет благоговение перед бесконечной Тайной.
Я счастлив, что Тайна не имеет границ. Это вдохновляет. И перед смертью буду осознавать, что мир этот – Тайна, и это приносит радость.
Это гениальный вызов для Духа.
Дух есть я,
я есть Дух.
Мое намерение – Намерение Бесконечности.
Я и Намерение – Одно.
Намерение! Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
