— Нам будет не до смеха, когда она вдруг станет нашей родственницей, — произнесла Маргарет. — Если честно, она мне совсем не нравится, несмотря на свою улыбчивость и обаяние. И Джерарду тоже. Но она вознамерилась заполучить его.
Гости начали спускаться вниз. А Кристина еще раз придирчиво оглядела зал, желая удостовериться, что все в порядке. Стены были украшены ветками ели и падуба, перевитыми алыми лентами, с которых свешивались золоченые колокольчики. Вот-вот должен был начаться последний акт волшебного действа.
Она будет помнить это Рождество до конца своих дней. Только какими будут эти воспоминания? Наполненными болью, грустью и одиночеством или же сладкой ностальгией?
Кристина была свободна — нечасто она могла сказать о себе такое в прошлом. Но теперь она могла строить свою жизнь по собственному усмотрению. Конечно, кое-какие ограничения были. По целому ряду причин у человека не всегда есть возможность делать то, что ему хочется. И все же…
И все же теперь Кристина была вольна сама строить свою судьбу. Слишком долго она являлась жертвой. Но больше не нужно сдерживать свои желания, уходить в себя и плыть по течению только потому, что это не доставит лишней боли.
Теперь можно жить полной жизнью. Кристина жива, молода и здорова. А еще она влюблена. Она вернулась к двери, где уже начали собираться гости. Нарядно одетые, они смеялись, разговаривали, восхищенно оглядывались по сторонам и дарили ей улыбки.
Кристину переполняло ощущение счастья. До чего удивительно! Улыбнувшись собственным мыслям, она подошла к гостям.
Джерард не жалел о том, что вернулся в Англию и в Торнвуд. Очень много хорошего произошло. Они с Кристиной объяснились и простили друг друга. Горечи больше не было места в их жизни. Теперь два человека обретут покой только потому, что он вернулся домой.
И все же отчасти Джерард стремился душой назад в Монреаль, ставший ему вторым домом. Он действительно немного жалел — как шутливо заметил ранее в разговоре с Кристиной, — что отъехал от Монреаля дальше, чем на одну милю. Лучше уж притупившаяся боль от наполненных горечью воспоминаний, нежели эта новая острая боль, которую непременно причинит ему расставание. И кажется, ничто не в силах этого предотвратить. Разве мог он отнять у Кристины недавно обретенную свободу? Если бы он сделал ей предложение, она почувствовала бы себя обязанной принять его из-за боли, которую причинила ему в прошлом. Джерард не мог так с ней поступить.
Конечно, оставалась вероятность того, что она все же забеременела. Джерард не хотел об этом думать, хотя в его сердце жила надежда.
Он напомнил себе, что у него в запасе есть сегодняшний вечер и еще несколько дней. Сегодня он не мог допустить, чтобы грустные мысли омрачили праздник.
Он едва не опоздал к встрече гостей. Леди Гейнор сообщила Джерарду, что ее старшая дочь готова спуститься вниз, однако вопреки его ожиданиям не стала подниматься с ним наверх. Графа впустили в гардеробную мисс Гейнор, где та восседала на стуле и выглядела восхитительно в атласном белом платье, отделанном кружевами. Однако прическа из собранных на затылке туго завитых локонов не слишком украшала ее, поэтому служанке пришлось причесывать ее заново. А потом мисс Гейнор не понравилась нитка жемчуга в волосах — она показалась ей слишком длинной. Поэтому служанке пришлось рыться в шкатулке в поисках другого украшения, подаренного мисс Гейнор бабушкой на восемнадцатилетие. После этого она вдруг решила, будто серебристые перчатки, надетые ею ранее, совершенно не гармонируют с платьем. Бедной служанке пришлось искать белые перчатки.
Его сиятельству пришлось прождать в гардеробной мисс Гейнор целых десять минут, прежде чем она позволила наконец снести себя вниз. Джерард уже распорядился поставить для нее кресло и стул в таком месте, где бы она не ощущала себя брошенной и одинокой.
Однако опасениям мисс Гейнор не суждено было оправдаться. Расположившись в кресле и положив больную ногу на стул, она сразу стала центром внимания. Лиззи бодро улыбалась и весело смеялась, сообщая каждому, кто спрашивал, что ее нога почти уже не болит и что она не хочет стать обузой и с удовольствием посмотрит, как танцуют другие. Нет-нет, не стоит стоять с ней рядом. Мисс Гейнор грациозно взмахнула рукой. Она не собирается никого задерживать подле себя и тем самым портить людям праздник.
Его сиятельство встал возле дверей рядом с графиней, тетей Ханной и Маргарет. Вскоре начали прибывать гости из близлежащих поместий. Граф радушно приветствовал их, безупречно исполняя роль гостеприимного хозяина. Он прекрасно понимал, что в Торнвуде на протяжении многих лет не устраивали приемов и что само приглашение на рождественский бал стало для всех неожиданным и очень желанным событием.
Все то время, что Джерард стоял у дверей, улыбаясь, приветствуя гостей и целуя дамам руки, он не забывал о стоящей рядом Кристине — красивой, элегантной, грациозной, благоухающей лавандой. Сегодня вечером и в последующие несколько дней он сможет смотреть на нее, восхищаться ею и желать ее всем сердцем.
— Кристина. — Джерард тронул графиню за руку, когда все гости прибыли и пришло время открывать бал вместе с Маргарет. — Оставишь для меня танец?
— Если хочешь, — холодно ответила графиня.
Несколько дней назад подобный тон вызвал бы у Джерарда раздражение. Но сегодня он не обратил внимания на ее холодность.
— Может быть, последний вальс?
Только не первый. Вальс будет одним из первых танцев, и Джерард в качестве хозяина бала не мог танцевать с одной и той же партнершей более одного раза. Его танец с Кристиной стоило откладывать как можно дольше, чтобы он мог предвкушать его как апофеоз бала, а может, и всего Рождества. Джерард не танцевал с Кристиной с того самого дня, как пытался обучить вальсу кузину. И теперь ему казалось, что с тех пор прошла целая вечность.
— Хорошо, — ответила графиня. — Спасибо. — На мгновение холодное бесстрастное выражение покинуло ее лицо, сменившись… Чем? Удовольствием? Желанием? Или чем-то не стоящим внимания? Однако Джерард не успел ничего понять, потому что графиня вновь надела маску ледяного безразличия.
Итак, рождественский бал начался. Граф танцевал с Маргарет, с миссис Феррис — одной из ближайших соседок, — с Уинифред Милчип. Джерард оглядывался по сторонам и с удовольствием замечал, что гостям нравится абсолютно все — и украшения на стенах, и достойный восхищения танцевальный зал, и оркестр, и компания других людей. А еще он все время ощущал присутствие Кристины, которая, судя по всему, напрочь забыла о собственном намерении не танцевать на балу. Она танцевала с Джорди Стюартом, мистером Эвишемом, виконтом Латреллом.
Однако после третьего танца едва не разразилась катастрофа. Джерард подошел к креслу мисс Гейнор, дабы удостовериться, что та ни в чем не нуждается. Ее окружали некоторые из гостей и соседей. Она же щебетала с привычной веселой беспечностью.
— Не желаете ли чего-нибудь, мисс Гейнор? — спросил Джерард. — Выпить, например?
В ответ мисс Гейнор протянула руку, и Джерард склонился над ней, однако отпустить не смог: пальцы юной леди цепко держали его за запястье. Она улыбалась лучезарно и… влюбленно?
