Это был кривобокий шлем из металла, кварца, фарфора истекла, который валялся в дальней части комнаты на кресле, где я когда-тосидел. Тот же самый прибор я видел на рабочем столе у Дэйва — и все это былосовсем недавно, хотя казалось, что прошла вечность. Изобретение для поискаПалача. И, хотелось бы надеяться, для управления им.
Я поднял его и надел на голову.
Когда-то с помощью телепатии я коснулся разума дельфина в товремя, когда он творил снопеснопение — и опыт прошел так, что воспоминание онем было приятным. Испытываемое сейчас ощущение было точно таким же.
Аналогичное впечатление: лицо, видимое через стекляннуюпанель, свист в ушах, кожа на голове массируется электровибратором; «Вскрик»Эдварда Манга, голос Имы Сумак, подымающийся, подымающийся… исчезновение снега;опустевшие улицы, обозрение словно через снайперский прицел, которым мнекогда-то приходилось пользоваться; быстрое движение мимо темнеющих фасадов,ощущение огромных физических возможностей, смешанное с сознанием непреодолимоймощи, необычное множество каналов восприятия, бессмертное пламя солнца,наполняющего меня постоянным потоком энергии, зрительные воспоминания темныхвод, мелькавших мимо, локация их, ощущение того, что необходимо вернуться,снова сориентироваться и двинуться на север; Манг и Сумак, Манг и Сумак… Иничего.
Безмолвие.
Стихло жужжание, потух свет. Все это длилось несколькомгновений. Не было времени попытаться установить какого-либо рода контроль,хотя ощущение некоего подобия биотоков открывало направление движения, образмышления и действия Палача. Я чувствовал, что смогу управляться с этой штукой,если мне предоставится такая возможность.
Сняв шлем, я добрался до Лейлы.
Я встал около нее на колени и проделал несколько тестов,заранее догадываясь о их результате. Помимо того, что ей свернули шею, наголове и плечах виднелись следы тяжелых ударов. Сейчас ей уже никто не смог быпомочь.
Я быстро обошел все помещение, исследуя его. Явных следоввзлома не было, хотя, если я вскрыл замок, то парень с хорошим набороминструментов мог проделать это еще лучше меня.
На кухне я обнаружил немного оберточной бумаги и бечевку изавернул шлем. Пришло время позвонить Дону и доложить, что корабльдействительно был пилотируемым, и что, возможно, следует ожидать гостя речнымпутем.
Дон попросил меня прихватить шлем в Висконсин, где менявстретят в аэропорту — это будет человек по имени Ларри, который переправитменя к сенатору на частном самолете. Так и было сделано.
Еще я узнал — хоть и не удивился этому — что Дэвид Фентрисмертв.
Температура упала, и по дороге пошел снег. Я не был одет попогоде. Ларри сказал, что я смогу позаимствовать немного теплой одежды, когдамы доберемся до домика, хотя я, возможно, и не стану выходить оттуда слишкомчасто. Дон объяснил потом, что намерен держать меня как можно поближе ксенатору, и что без меня там четыре группы патрулируют местность.
Ларри хотелось знать, что именно случилось там, где япобывал и где я видел Палача. Я решил, что не мое дело — информировать его отом, что не рассказал Дон, и поэтому был весьма краток. После этого мы почти неговорили.
Берт встретил нас после посадки. Том и Клей были вне здания;они охраняли лесную тропу. Все они были средних лет и выглядели весьматренированными, очень серьезными и хорошо вооруженными. Ларри проводил меня вдомик и представил старому джентльмену.
Сенатор Брокден сидел в тяжелом кресле в дальнем углукомнаты. Судя по всему, было похоже, что кресло недавно размещалось рядом сокном у противоположной стены, с которой одинокая акварель — желтые цветы —глядела вниз, в пустоту. Ноги сенатора покоились на подушечке, красный плед былнаброшен поверху. Он был в темно-зеленой рубашке, волосы были совершенноседыми, и он носил очки для чтения без оправы, которые снял, когда мы вошли.
Он склонил голову вниз, посмотрел искоса и медленнопокусывал нижнюю губу, изучая меня. Выражение его не менялось, пока мыприближались. Широкий в костях, он, возможно, был куда крепче при активнойжизни. Теперь он с виду ослаб, вес его явно уменьшился, а цвет кожи выгляделнездоровым. Глаза его были блеклыми и чуть серыми изнутри.
Он не встал с кресла.
— Так вот тот человек, — сказал он протягивая мне руку. — Ярад с вами познакомиться. Каким именем вас называть?
— Зовите Джоном, — предложил я.
Он сделал легкий знак Ларри и тот ушел.
— На улице холодно. Сходите себе за выпивкой, Джон. Она наполке, — он показал влево от себя, — и раз уж вы будете там, захватитечто-нибудь и для меня. На два пальца бурбона в стакан воды. И все.
Я кивнул, пошел и налил парочку стаканов.
— Садитесь, — он показал на ближайшее кресло, когда я принесстаканы,
— но вначале дайте мне посмотреть тот прибор, который выпринесли.
Я развернул пакет и подал ему в руки шлем. Он отхлебнул иотставил стакан в сторону. Взяв шлем обеими руками, он изучал его, наморщивлоб, крутил так, чтобы осмотреть со всех сторон. Затем поднял и надел наголову.
— Неплохо сидит — сказал он и затем в первый раз улыбнулся,— и вновь явилось лицо, которое было знакомо мне по старым фотографиям.Усмехающееся или яростное — оно всегда было либо в том, либо в другомвыражении. Я никогда не видел его испуганным — ни в газете, ни в журнале, ни наэкране.
Он снял шлем и положил на пол.
— Изрядно пришлось поработать, — заметил он. — Не совсем то,о чем мечталось в прежние дни. Но Дэвид Фентрис все же создал его. Да, онговорил нам о нем… — он поднял стакан и отхлебнул. — Очевидно, что выединственный, кто сможет использовать его. Как вы считаете? Будет эта штукаработать?
— Я был в контакте с Палачом только пару секунд, так чтолишь мимолетно уловил его, это немногим больше, чем предположение. Но япочувствовал, если бы у меня было побольше времени, я смог бы справиться с егоцепями.
— Скажите, а почему эта штука не спасла Дэйва?
— В той записи, что он отправил мне, было сказано, чтовнимание его было приковано к компьютеру — он за ним работал — и потому егозастали врасплох. Видимо, запись заглушила сигнал тревоги, поданный прибором.
— Почему вы не сохранили запись?
— Я стер ее по причинам, не относящимся к делу.
— По каким?
— По личным.
