Глава 21
Через пару недель Михаил нашел покупателя и продал сгоревшийресторан по бросовой цене. Мы по-домашнему тихо «отметили» это событие,старательно избегая разговоров о том, что было мне когда-то так дорого.
На следующий день мы поехали на пикник, который устраивалитоварищи моего супруга. Я никогда не любила такие мероприятия и с удовольствиемосталась бы дома, но Михаил настоял на том, чтобы мы поехали вместе.
– Верочка, все будут с женами, неудобно… – шепнул он мнеперед сном.
Из собравшихся я знала только Савелия. Слегка приобняв меня,он сказал:
– Не обращай ни на кого внимания. У наших баб челюсти отзависти отвисли.
Улыбнувшись, я дружелюбно подмигнула ему. Мужчины, свободнорасположившись в раскладных шезлонгах, обсуждали вопросы, связанные с работой.Женщины накрывали на «стол», расстелив скатерть под раскидистой березой.Растянувшись на траве, я наблюдала за тем, как они достают из сумок кастрюльки,чистят яйца, делают салаты, режут колбасу и сыр.
Из-за туч выглянуло солнце. Стянув через голову толстыйсвитер, я осталась в полупрозрачной блузке, сквозь которую просвечивалбюстгальтер.
– Смотри, она разделась специально, чтобы наши мужики на неепялились, – сказала та, что была толще и выше всех.
– Я разделась потому, что мне жарко, – повернувшись к ней,сказала я. – А ваши мужчины меня совсем не интересуют. Можете не переживать.
Гром-баба обиженно отвернулась.
– А правда, что Михаил привез вас из-за границы? – натянутоулыбнувшись, спросила густо накрашенная блондинка лет тридцати пяти.
– Правда, – вызывающе ответила я.
– А правда, что он подцепил вас в каком-то борделе? Говорят,вы там работали.
– Вас неправильно информировали. – Спокойствие мое было наисходе. – Михаил подцепил меня не в борделе, а в ресторане, где я пела.
– Так вы певица? – сморщилась гром-баба.
– Можно сказать и так. Простите, а кем вы были до того, каквышли замуж?
– Никем… – растерялась та, – обычной девушкой…
– А я вот никогда не была обычной девушкой, я всегда быланеобычной. Наверное, поэтому я и нравлюсь мужчинам.
Накинув свитер на плечи, я встала и пошла к реке. Черезнесколько минут к реке спустился Савелий и сел рядом.
– Тебя кто-нибудь обидел? – осторожно спросил он.
– Разве меня можно обидеть? – улыбнулась я. – Просто мне ужепорядком поднадоели эти клухи с кастрюлями. Каждая хочет знать, кто я и какпознакомилась со своим мужем.
– Не обращай внимания.
– Стараюсь, но у меня ничего не получается.
– А-а! – раздался вдруг чей-то отчаянный вскрик. Вслед заним послышались выстрелы. Вздрогнув, я посмотрела на Савелия. Савелий вскочил,достал из кармана пистолет и, бросив на меня растерянный взгляд, приказал:
– Сиди здесь и не вздумай высовываться! Я сбегаю и посмотрю,что там стряслось.
– Я не буду тут сидеть, – приподнялась я.
– Сиди, я кому сказал!
– Это ты своей жене говори, а мне ничего говорить не надо.Плевать я хотела на твои слова!
Савелий, вздохнув, взял меня за руку и потащил по кручевверх. Спрятавшись за столетним дубом, мы с ужасом наблюдали за тем, как люди вчерных масках с автоматами в руках, встав в ряд, расстреливали тех, ктонаходился на поляне. Я хотела закричать, но Савелий, закрыв мой рот потнойладонью, не дал произнести ни звука. Закончив стрелять, бандиты сели в «тойоту»с забрызганными грязью номерами и уехали. Переждав минут пять, мы вышли изукрытия. Посреди поляны лежала гром-баба. Рот ее был открыт, глаза смотрели куда-товдаль… Рядом с ней лежал надкушенный пирожок, который она, видимо, собираласьсъесть.
– Катерина, что ж ты так? – прошептал Савелий, опускаясьперед ней на колени.
Мой муж лежал у джипа и громко стонал. В руке его былпистолет. Из простреленного плеча, пульсируя, шла кровь. Схватив валявшеесянеподалеку полотенце, я быстро перевязала рану и, повернувшись к Савелию,произнесла:
– Михаил жив! Его нужно срочно отвезти в больницу. Он безсознания. Давай поищем, может, еще кто-нибудь уцелел.
Убитых оказалось трое, две женщины и один мужчина. Всеостальные, к счастью, были живы. Погрузив их в машину, мы поехали в больницу.
На тряской дороге мой муж пришел в себя.
– Верочка, ты как? – приподняв голову, спросил он и,схватившись за плечо, глухо застонал.
– Все в порядке, милый! Потерпи немножко, – улыбнулась я,выжимая из джипа максимально возможную скорость. – Савелий твой жену потерял, амне, как видишь, повезло…
Оставив Михаила и других раненых в приемном покое, мывернулись на поляну. Савелий достал сотовый телефон и вызвал милицию. Погладивжену по слипшимся от крови волосам, он закрыл ей глаза и приглушенным голосомсказал:
– Знаешь, Вера, при жизни я ее не сильно жаловал. Ругался попустякам, изменял при каждом удобном случае, а теперь вот жалею об этом…
Милиция приехала примерно через час. Угрюмый майор в мятомкителе записал наши показания. Убитых увезли.
Ближе к вечеру, вымотанные вконец, мы наконец добрались добольницы. Михаила уже прооперировали. Жизнь его была вне опасности. Узнав обэтом, я разревелась, как девчонка, размазывая по щекам потекшую тушь.
– Верочка, перестань, – неумело захлопотал вокруг меняСавелий. – Хочешь, я отвезу тебя в бар? Выпьем текилу, Катерину мою помянем, заМишкино здоровье рюмочку поднимем…
– Хочу, – прерывисто вздохнула я. – Вези меня куда угодно,только не оставляй одну!
Народу в баре было мало.
– Мы счастливчики, – залпом выпив текилу, сказал Савелий. –Нас даже не задело… Это все благодаря тебе.
– А я-то тут при чем?
– Ты вовремя спустилась к реке.
– Просто женщины на меня набросились… А зачем ты пошел замной?
Савелий, покраснев, опустил глаза.
– Я тебя люблю, Вера…
– Что? – во все глаза уставилась я на него.
– Я тебя люблю, – повторил он.
