когтями и слегла их согнул. Король подлетел по воздуху прямо к лицу бога.
– Что ты себе позволяешь?! Это я освободил тебя! Опусти и преклони колено предо мной!
– Забавный, но шумный. Помолчи.
Восставший бог провел прямую линию вдоль рта короля, и рта не стало. Король, мыча и сопротивляясь, с ужасом в глазах поднес руки к лицу – в том месте, где прежде располагались губы, зияла пустота.
Зрячий взмахом кисти отправил его подальше от себя и снова воззрился на Теону.
– Ткачиха, ты взяла мое. Верни.
Он наклонился и протянул к ней раскрытую ладонь. Девушка совершенно не понимала, о чем он говорит, но мимолетный взгляд, который она бросила на Бона, напомнил ей, что она обещала себе быть храброй, поэтому Теона выпалила:
– Если разобраться, то это ты взял мое, я чуть не лишилась жизни, отдав тебе свою кровь. – Она выставила вперед все еще перевязанные руки.
Зрячий сделал шаг вперед – лоскуты истлевшей от времени ткани, заменявшей ему одежду, затрепетали, как рваные флаги на тонущем корабле. Он подошел к Теоне еще ближе и попытался до нее дотронуться. Ткачиха чувствовала себя крошкой по сравнению с серым гигантом, который был в два раза выше ее ростом. Зрячий занес руку над ее головой, но какое-то невидимое поле точно отталкивало его от девушки. Красные глаза бога уставились на Теону, точно пытаясь разглядеть что-то внутри ее.
– Необычно, тогда по-другому.
Не оборачиваясь, он махнул рукой, и к нему по воздуху подплыли Вероника, Леонида, Бон и Виктор.
– Я не буду торговаться. На них нет твоей защиты, и им будет больно. – В интонации Зрячего ясно сквозило раздражение. Он описал круг в воздухе указательным пальцем, и головы самых близких для Теоны людей начали вертеться из стороны в сторону, будто у тряпичных кукол.
Теона посмотрела на Леониду, которая до крови впилась в нижнюю губу зубами, лишь бы сдержать свой крик. Вероника, безжизненно повисшая в воздухе, тихо стонала, а Виктор, как истинный сын своей матери, выглядел так, будто ничего не происходит, на его лице не дрогнул ни один мускул. И лишь Бон нашел в себе силы прокричать сквозь боль:
– Теона, уходи! Беги, прошу!
– Он прав, девочка… – сипло поддержала его Видящая. – Зрячий ничего не сможет тебе сделать, спаси себя…
Зрячий медленно, миллиметр за миллиметром выворачивал им шеи. Теона судорожно соображала, что от нее было нужно древнему богу и что такого она могла случайно у него забрать. Ничего не приходило в голову, поэтому она кинулась перед ним на колени и взмолилась:
– Не убивай их, прошу, если тебе нужна я – забери мою жизнь, но они ни при чем.
– Ты мне не нужна. Мне нужно то, что ты у меня украла.
Он снова протянул к ней свою руку, но Теоне по-прежнему нечего было ему дать.
Леонида закричала, резко и пронзительно, будто уже была на грани, и в тот же миг середину зала заволокло непроглядным туманом. Он поднимался столбом прямо из пола и, будто влекомый ветром, кружился, образуя большой круг. Зрячий переключился на таинственный водоворот, ослабив хватку, на время позволяя друзьям Теоны вернуть власть над своими телами.
Из туманного круга щупальцами потянулся черный дым, в глубине смертоносного вихря мелькнул золотой блик, а потом еще один. Из тьмы показались Сестры Ночи.
«Спасение», – выдохнула Теона с облегчением.
Уж если кто-то и мог справиться со Зрячим, так это всемогущие Сестры. Святые Великие, как же они вовремя!
Черный дым продолжал стелиться по полу, создавая подиум, будто камни Стеклянного подвала не были достойны того, чтобы на них ступали избранные девы. Как и в прошлую их встречу, Теона ничего не могла толком рассмотреть, кроме черных платьев, черных вуалей и золотых корон с высокими острыми шипами. Сестры Ночи неумолимо приближались к Зрячему, который спокойно стоял в стороне и ждал.
«Вот сейчас загремит голос одной из Сестер, они повернут время вспять и сделают так, чтобы ничего этого не было. Сейчас все закончится», – надеялась Теона, но Сестры Ночи совершили то, чего от них никак нельзя было ожидать. Они подошли к Зрячему и рухнули перед ним на колени, подобострастно целуя его когтистые руки:
– Отец! Наконец ты свободен!
Глава 19
6066 год эры Двух Великих
Все, что было святого и нерушимого для Теоны, в один момент перестало существовать. Она не помнила себя до того, как стала частью Ордена Дочерей Ночи, Ткачихой, Избранной. И пусть она призналась себе, Бону и источнику Правды, что эта избранность ей была вовсе не нужна, но она всегда чувствовала связь с поколениями Ткачих и знала, что есть в мире что-то вечное, непоколебимое и необходимое людям. Но когда она увидела тех, кого считала вторыми по значимости божествами после Двух Великих, на коленях перед Безумным Богом, столпы ее веры рухнули.
Бешеная, неконтролируемая ярость переполнила Теону, но что она могла поделать против древнейших созданий?
– Отец… – Теперь голос Зрячего звучал не так уверенно.
Сестры тоже почувствовали его сомнения и, задрав головы, сложили ладони в молитвенном жесте.
– О Великий Прародитель сил, мы несем часть твоей божественной искры. Мы – те, кого подарила тебе твоя любимая Тасмин. Мы кровь от ее крови, сила от твоей силы.
– Тасмин, – повторил Зрячий, – где она?
– Она давно взяла за руку твоего Черного Сына и покинула наш мир, отец.
– Я много пропустил…
– Мы все наверстаем – теперь, когда ты с нами! Не трать время на этих жалких созданий, вместе мы сможем все!
Зрячий задумался.
– Это ваш? – спросил он наконец, махнув рогатой головой в сторону короля.
– Пешка, – пренебрежительно ответила одна из Сестер.
– Он говорил, что я ему должен. Боги не терпят долгов.
– Забудь о нем, он все равно сегодня умрет. Но свою роль он сыграл.
Зрячий повернулся к королю и вернул ему рот на место.
– Тогда пусть скажет напоследок, что хотел. Говори!
Король жадно облизнул губы и дотронулся до них пальцами, прежде чем заговорил со смесью злости и обиды:
– Пешка? Это я потратил десятилетия на то, чтобы вернуть тебя. Ради твоего воскрешения я прикидывался, воровал, убивал. Если бы не эта тварь, – король указал на Леониду, – то ты бы уже пятнадцать лет ходил по земле. Мы все сделали правильно. День, когда Двое Великих бессильны и когда для них закрывается купол над смертными, был предсказан в свитках. Но эта, – он снова бросил на наемницу презрительный взгляд, – все испортила
