греха подальше.
— Пшёл! — Меня слегка подтолкнули в спину и повели на нижнюю палубу.
Вот где обнаружились различия с нашим кораблём. На этом имелись камеры для заключения под стражу. Всего пять, но тем не менее. Может, для военных это норма, не знаю.
Едва дверь за моей спиной закрылась, а сопровождающий лейтенант ушёл, я тут же припал к крохотному, забранному решёткой оконцу.
— Ада! Ада, ты здесь? — позвал боевую подругу я.
— Тень? — донёсся её удивлённый голос из камеры по соседству. — Ты почему здесь?
— Так вышло. Ты как? Что они тебе предъявили?
— Ничего.
— А полковник, что он тебе сказал?
— Ничего такого. Сказал, что вынужден так поступить в целях безопасности.
— Мудак! — выдохнул я и ударил кулаком в дверь.
— Всё нормально, Тень, я его понимаю. Со мной ничего плохого не сделали. Вспомни, ты ведь тоже вначале меня связал.
— Это другое…
— Разве?
— Чёрт! — выругался я и почему-то внезапно успокоился.
Ада была права. Для полковника она враг, пока не докажет обратное. Честно говоря, я и сам не до конца понимал, как к ней относиться. Химия в мозгу требовала защитить Аду, порвать любого, кто решит причинить ей зло. Но ведь по факту, появись у неё возможность вернуться к своим, неизвестно, как она поступит. А информация о лагере, которой она будет располагать, оставь полковник её на свободе, может привести к плачевным последствиям.
Вот я осёл!
— Тень, — позвала она. — Мне очень приятно, что ты за меня заступился.
— Да ладно, — буркнул я и хотел ещё что-то сказать, но в коридоре вдруг раздались шаги и эхо голосов.
Один из них принадлежал женщине. Я ещё даже слов не разобрал, но уже был уверен, что это Татьяна. Где-то внутри вновь начало зарождаться раздражение. Неужели нельзя оставить меня в покое хоть на минуту?
Я отстранился от двери, чтобы она не смогла ко мне прикоснуться, и улёгся на шконку. В идеале бы свет ещё погасить, но он, скорее всего, управляется с центральной панели.
— У вас пять минут, — раздался мужской голос, и Татьяна тут же прилипла к окошку.
— Женечка, Жень, с тобой всё в порядке? Я тебя вытащу, ты только потерпи немного. Я уже записалась на приём к полковнику. Я ему всё объясню, и он тебя обязательно отпустит, — затараторила она. — Жень, ты меня слышишь? Жень ты как? Почему ты молчишь? Что они с тобой сделали?
— Господи, да ты можешь заткнуться хоть на секунду⁈ — взорвался я. — Чё тебе надо от меня⁈ Чё ты ходишь за мной как собачонка⁈
— Но…
— Не люблю я тебя, поняла? Отвали от меня, живи своей жизнью!
— Что ты сказал? — тихим голосом спросила она.
Я сел и провёл ладонями по лицу. Медленно выдохнул, успокаивая нервы, затем поднялся и подошёл к двери.
— Прости, — буркнул я. — Не хотел преподносить тебе это в таком тоне. Но мы больше не можем встречаться.
— Почему? Я что-то сделала не так?
— Нет, просто… Ну не могу я так, не хочу. Я не специально, но ведь сердцу не прикажешь.
— Ладно. Я тебя поняла.
Татьяна развернулась и ушла. А я ещё какое-то время стоял у двери, приложив лоб к холодному железу.
— А ты жестокий, — прозвучал голос Ады, как только переборка, ведущая в тюремный отсек, с шелестом закрылась.
— Почему?
— Она тебя любит.
— А я её нет.
— Это я уже поняла, — с каким-то непонятным вздохом произнесла норвежка. — Но ты мог бы сказать ей об этом помягче.
— Какая разница, если всё равно будет больно. Пусть лучше злится, так хоть немного легче.
— Пожалуй, ты прав.
Палуба погрузилась в тишину. Мне было интересно, о чём она сейчас думает, потому что я думал о ней.
* * *
— Теняев, на выход, — раздался голос за дверью.
— С вещами? — спросил я.
— Копытами шевели, юморист херов, — огрызнулся военный. — Тебя полковник ждёт.
Я поднялся со шконки и покинул камеру. С момента моего заключения прошло уже двое суток. Посетителей больше не было. Возможно, не пускали, а может, им просто нечего было мне сказать. И если первый день я провёл в изоляции с удовольствием, то утром Аду забрали, оставив меня наедине с моими мыслями. Естественно, никто мне ничего не объяснял, а рядовой, который приносил мне еду, не имел ни малейшего понятия о том, что происходит в лагере. И вот сейчас появился шанс всё выяснить.
Мы поднялись наверх, снова прошли через кают-компанию. Но на сей раз здесь было пусто, если не считать какого-то капитана, который кропотливо заполнял документы на своём планшете. Солдат постучал в переборку и лишь затем вдавил клавишу открытия. Створки разошлись, и он тут же вытянулся в струну.
— Тащ полковник, заключённый Теняев по вашему приказанию прибыл. Заводить?
— Да, пусть заходит, — вернулся ответ.
Бравый боец развернулся, чтобы прокричать мне разрешение в лицо, но я бесцеремонно отодвинул его в сторонку и протиснулся в кабинет. И замер у входа, сверля глазами Аду, сидевшую у стола полковника.
— А ты здесь как? — спросил я.
— Так же, как и ты, — с улыбкой ответила девушка.
— Проходите, Евгений. — Полковник указал на свободное место возле норвежки.
Я гнездился на неудобном стуле и снова покосился на Аду, а затем перевёл взгляд на полковника.
— Что-то случилось? — нарушил неловкую тишину я.
— Не совсем, но нам требуется ваша помощь. Помнится, вы что-то говорили о брошенном лагере Евросоюза.
— Он скорее уничтоженный, — поправил полковника я.
— Не суть, — отмахнулся он. — В общем, мы проверили вашу информацию и даже кое-что оттуда забрали. Но на обратном пути, мои люди столкнулись с какой-то аномалией. Отряд исчез, и поисковая группа не обнаружила никаких следов противника в этом месте.
— И при чём здесь я?
— Отряд исчез, когда проверял ваш маркер с пометкой «технологии древних». При этом все их вещи, техника и то, что они забрали в лагере противника, осталось нетронуто.
— Если вы хотите от меня узнать, что там произошло, то вы слегка не по адресу. В это время я находился в вашей камере.
— Можно я закончу? — сухим
