не нравились. Все же… он нам очень помог, да и вскоре совсем родными станем. Но перед тем, как войти в дом Кощея Бессмертного, Баюн остановил меня.
- Ты это, не удивляйся. У отца теперь жена молодая, и она немного… с особенностями. Просто сделай вид, что все в порядке, не то он расстроится.
Я не знала, чему удивляться больше – то ли тому, что у Кощея за такой короткий срок жена появилась, то ли тому, что Баюну вообще было до этого дело.
- Помирились?
Баюн кивнул, отводя глаза.
- Ну и хорошо. У тебя же, кроме отца, никого из родственников в живых не осталось. Незачем вам ругаться. А что за «особенности» такие?
- Сама увидишь. – фыркнул Баюн.
Войдя в терем, я сразу увидела внутри молодую девушку с длинной русой косой, сидевшую у окна. Она вышивала на пяльцах и что-то тихо напевала себе под нос. Моргнув, я недоуменно уставилась на то, что творилось вокруг нее. Почему-то, и пол, и стены, и даже потолок рядом с женой Кощея… цвели. В прямом смысле этого слова. Цветы, листья и мхи окружали ее со всех сторон, и когда девушка обернулась, я поняла, в чем дело. В ее золотистых глазах светилась древняя мудрость, сквозь русую косу прорастали подснежники. Лисунка. Видимо, еще одна дочь Лешего.
- Здравствуй, Заря вечерняя. И тебе долгая лета, царь Баюн. – девушка склонила голову, отложив вышивание.
- Кто сказал «Баюн»? – с верхнего этажа спускался Кощей.
Положив голову Баюну на плечо, я закрыла глаза. На душе стало тихо и спокойно, прежние страхи казались глупыми и смешными. Теперь у меня была мама, сестра, друзья, и любимый мужчина. Был маленький ивник, которому тоже требовались любовь и забота. А вскоре появятся и дети… разве это не счастье?
На следующий день, вернувшись обратно после встречи с Кощеем и Милавой, я уже чувствовала себя куда увереннее, даже в царском дворце. Девушки-служанки шили мне подвенечное платье – белое, жемчужное, с летящими рукавами. В таком впору почувствовать себя царевной-лебедью, а не девочкой из современного мира. Впрочем, именно теперь я осознала, что уже давно и не была ею, став совершенно другим человеком.
Пока Баюн был занят государственными делами, я гуляла по саду и общалась с волхвами, училась шить и вышивать, приноравливала руку к живописи. Несмотря на то, что поначалу поварихи от меня шарахались, училась сама готовить местные блюда. Скатерть-самобранка – это хорошо, но мне хотелось как-нибудь угостить Баюна тем, что я приготовила для него своими руками. А когда наскучивало быть в царском тереме – брала с собой маму и Зорьку, и шла рассматривать город. Люди здесь и впрямь оказались добрыми, встретив – кланялись, светло улыбались. Дети всегда окружали нас со всех сторон – им нравился Мусий, который по моей просьбе снова призывал золотистых бабочек. Увидев, что в местах для игр нет качелей, обратилась к Добрыне, описав конструкцию. Воевода почесал бороду, но обещал сделать все, как просила. Вот в таких счастливых хлопотах и пролетело время подготовки к нашей свадьбе.
Конечно, я все еще нервничала, а когда служанки обрядили меня в свадебное убранство, и вовсе чуть не сбежала к себе в горницу. На помощь опять пришла мама. Успокоила, и за руку, как ребенка, вывела на улицу, где уже ждал устланный мехами возок с открытым верхом.
Лошади чинно ступали, пока мы с Баюном и гостями ехали по улицам, приветствуя честной народ. За нами шли стражи и раздавали людям подарки. Бусы и сережки, сладости, платки и шали, ленты и пояса, мешочки с деньгами – весь город праздновал нашу свадьбу, люди весело смеялись и кричали добрые пожелания нам вслед. Выехали из города и направились к священному месту – высокому холму, на котором рос священный дуб, окруженный ракитами. Там нас уже поджидали трое волхвов.
Самый старший из них, высокий худой старец с длинной бородой и добрыми голубыми глазами, обратился к богам, прося скрепить наши сердца вечной любовью друг к другу. Баюн застегнул на моих руках створчатые свадебные браслеты, я сделала так же. Прошептав счастливое «Да!», сама не заметила, как стала уже не невестой, а женой. Баюн, крепко прижав меня к себе, нежно поцеловал, скрепляя наш брак клятвой, что древнее прочих.
Все наши друзья и знакомцы по очереди подошли – обнять и поздравить. Подарков во дворе царского терема стояли полные возы. Кощей привез два золотых деревца, на которых росли бриллиантовые цветы. Сказал, чтобы ухаживали за ними как следует, мол, к осени плоды поспеют, тогда и сильно растасканную царскую казну пополним. Леший с Березянкой поколдовали над нашим садом и огородами жителей – обещали хорошие урожаи отныне и навсегда. Милава поднесла мне платок из белых перьев, сказав, что стоит только его накинуть – и годы обернутся вспять, чтобы я навсегда могла сохранить молодость и красоту. Баюну же подарила сотканный берегинями пояс – прибавлял он силу и стать воинскую, делая своего владельца практически непобедимым. Белёна с Горынчатом подарили нам мешочек зачарованных камушков – стоило только положить их под подушку, как снились исключительно хорошие, добрые сны. Но больше всего нас обрадовал подарок Озёрки. Поняв, что Баюну понравился Квакич, русалка принесла с собой коробочку, открыв которую, мы обнаружили внутри юную особь того же вида. Будет теперь у Мусия друг верный, а у Баюна – добрый помощник.
А дальше, конечно, был пир. Столы тянулись от дворца по всем улицам города, и люди выходили из своих домов, чтобы присоединиться к празднику. И чего только на тех столах не было – и гуси жареные, и поросята в яблоках, и налимы, и щуки печеные, и икра черная, и вино, и мед, и рассыпчатая каша в глиняных горшках, и сыр, и масло, и калачи, и целая гора пирогов, и столько еще всего, что не упомнить. Я же, едва прикоснувшись к еде, сидела, жарко краснея – Баюн в самом начале пира шепнул мне, чтоб не думала отвертеться.
Сегодня меня ждала первая брачная ночь...
После того, как Баюн напомнил мне о предстоящей ночи наедине с ним, все вокруг перестало быть таким уж важным.Вот
