хвостами пытаясь разорвать защиту, чтобы добраться до маленькой испуганной девочки. Даже мне, взрослому мужику, стало не по себе, стоило представить ситуацию.
Думаю, именно тогда у природницы от рождения пробудился дополнительный Дар, и не один. С тех пор Гринпис развивала и скрывала свои редкие таланты и навыки, умело маскируя их под природный Дар управления растениями.
На одном из листов я наткнулся на интересное заключение: «Психоэмоциональный статус: высокие показатели независимости и стремления к свободе. Уровень реагирования на опасность: высокий в ситуациях, которые не связаны с живыми организмами любого происхождения. Высокая сопротивляемость желанию убивать. Может терять контроль над способностями, когда выходит из зоны комфорта. Уровень Дара повышается в критических ситуациях, особенно когда дело касается семьи и близкого окружения. При этом не склонна к рефлексии после боя. Любознательна, легко обучаема, лучше реагирует на аргументированные просьбы, чем на приказы. Предполагаемый уровень: белый абсолют с неустойчивой психикой».
М-да. И как с этим бороться? При такой каше принципов, которая наблюдается в голове у Гринпис. Да с таким характером и магическим диапазоном, затрудняюсь даже предположить, что нас ждёт в Рифте, где обитает наш шерстяной говнюк с мерзким характером.
Быть или не быть, это у Шекспира, кажется, вопрос века. А у нас, в Империи, всё гораздо проще: была не была. Решено, завтра идём охотиться на Зверя. Точнее, не охотиться, а договариваться о взаимной выгоде и работе по контракту, если можно так сказать.
Я откинулся на спинку стула, раздумывая о том, сумеет ли Гринпис со всеми своими талантами явными и скрытыми, подчинить себе пушистого мерзавца? Ладно, зайду с другой стороны, поговорю с девчонкой откровенно и предоставлю право выбора самой Зверевой. Ну а потом пойдём в Рифт и не оставим зверюге альтернативы.
Я закрыл досье, спрятал папку в сейф, набрал Гринпис и поспросил её зайти ко мне в кабинет. Розалия зашла в комнату, немного смущаясь. Я разглядывал её со сдержанным интересом, оценивая под другим соусом, так сказать. В голове крутились мысли о том, как построить разговор, чтобы девчонка сама захотела рассказать о своём Даре. Я в принципе догадывался, какой он у неё, но хотелось бы услышать от самой Гринпис. Выйти, так сказать, на новый уровень доверительных отношений.
О своих отморозках я знал всё. А князь Зверев, похоже, надеялся, что сдал дочурку на перевоспитание к злым опричникам. И скоро малышка запросится обратно, под крылышко папеньки и маменьки. Причём станет покладистой и уравновешенной, избавится от дурацких лозунгов в голове.
Угу, это она там, дома, была милой послушной девочкой с лёгкой придурью. У нас она рано или поздно покажет свою истинную натуру. И, уверен, князь Зверев очень удивится, когда поймёт, кто такая его маленькая девочка.
Только в одном князь ошибается: опричниками, конечно, не рождаются, но если ими становятся, то это навсегда. И даже когда кто-то из нас покидает ряды царёвых псов, ничего не меняется. Интересы Империи остаются на первом месте.
Так, это всё лирика. Вон Гринпис уже совсем распереживалась от моего пристального взгляда.
— Присаживайся.
— Спасибо, шеф. Зачем вызывали? — Гринпис с подозрением на меня уставилась.
Розали по-прежнему время от времени срывалась и начинала выкать, никак не могла привыкнуть к нашей простоте в общении.
— Гринпис, — начал я. — Завтра идём в Рифт добывать тебе пушнину.
— Чего? — опешила Зверева. — Не надо мне пушнину. У меня дома есть… в смысле у батюшки… Да не ношу я натуральные шубы! Это… это… это жестоко и подло!
— Чего? — не понял я, а потом как понял. — Да я не о том! — поморщился я. Шутки никогда не были моей сильной стороной.
— В Рифт идём завтра, знакомить тебя с твоим потенциальным зверем. Если, конечно, сумеешь с ним договориться.
— Ой, правда? — глаза Гринпис вспыхнули чистой радостью, девчонка чуть не захлопала в ладоши. — А когда?
— Говорю же — завтра.
— Во сколько? — тут же пояснила Розалия.
— Утром, — отрезал я, не желая называть точное время. Никогда не знаешь, как начнётся день. — Но есть одно «но».
— Какое?
— Мне нужна правда, — я пристально посмотрел на Гринпис.
— К-кая правда? — Зверева слегка стушевалась, но продолжала держать оборону.
— Самая что ни на есть правдивая. Кое о чём я сам догадался, кое-что понял, прочитав твоё досье. Настоящее досье, — сказал с нажимом. — Но в команде от командира нет секретов. А зверь, которого я хочу к тебе привязать, скотина ещё та. Злобный, вредный, с мерзким характером. Но даже это не главное. Этот гадёныш очень сильный и ОЧЕНЬ злопамятный. Если ты облажаешься — он тебя запомнит, выследит и обоссыт. Именно поэтому мне нужно и важно именно от тебя узнать: кто ты?
— Я… Гринпис, — пискнула девушка.
— Ты — Гринпис. Природница с ментальным Даром, что в принципе несовместимо с Даром твоего Рода. Растения, травки-муравки, рост и урожай — это всё да, это всё твоё, родовое. Но я видел тебя в бою, Гринпис, — мягко напомнил я. — И я читал твоё досье. Да, в нём ни слова о твоём тайном таланте, одни намёки. Но умеющий читать и сопоставлять легко догадается. Но я хочу, чтобы ты сама мне всё рассказала о себе. Как командиру. И как другу.
— Я… — Розалия побледнела, нервно сжала пальцы, стукнула кулачком по коленке, глубоко вздохнула, посмотрела на меня, тут же отвела глаза. Я терпеливо ждал. Наконец, девушка решительно вскинула голову и негромко произнесла. — Я — Приручатель. Ментальный поводок и… прочие особенности моей магии — это всё от моего второго Дара.
Я вдруг ярко вспомнил вспышку гнева в иллюзорном разрушенном особняке Зверевых, когда от зелёной жути ничего не осталось, едва Гринпис разрешила себе быть собой.
— Я… ещё очень средне контролирую свой дар, поэтому срываюсь в… критических ситуациях… и…
— Всё хорошо, Гринпис, — успокоил я. — Тебя здесь никто не обидит. И ты не предаёшь Род, открывая тайны своей семьи. Теперь ты — опричник. И твоя связь с Родом Зверевых нынче условно-формальная.
— Это как? — нахмурилась Розалия.
Гринпис, сидя на краю стула, явно чувствовала себя неуютно. Пришлось объяснять, что и как. Эту сторону жизни в Империи в светских колледжах особо не преподавали, стараясь обходить скользкую тему стороной.
— Гринпис, — я пожалел, что у меня нет возможностей, чтобы ментально
