Нет лучшего запаха, чем аромат роз на твоей коже.
Она прислонилась спиной к его крепкому телу, глядя, как в стекле витрины отражаются расплывчатые очертания их фигур. Несколько мгновений они просто стояли вместе и дышали в унисон, прежде чем двинуться дальше.
На углу узкой, вымощенной гранитом улочки, отходившей от Королевской площади, Кассандра задержалась у красивого каменного домика и воскликнула, взглянув на притолоку из гранитных блоков над дверью.
– Камень с датой! Я читала о нем в путеводителе в нашем номере.
– Что это?
– На острове Джерси существует древняя традиция: перед тем как пожениться, влюбленные высекают свои инициалы на граните вместе с датой закладки дома и устанавливают над дверью. Иногда добавляют к инициалам символы: пару переплетенных сердец или христианский крест.
Они оба с интересом взглянули на каменную кладку на притолоке: «Д.М. 8 Ж.Р.П. 1760».
– Интересно, почему между инициалами стоит цифра «восемь»? – в недоумении спросила Кассандра.
Том пожал плечами:
– Должно быть, она имела для них какое-то значение.
– Может, чтобы у них было восемь детей? – предположила она.
– Или что после постройки дома у них осталось всего восемь шиллингов.
Кассандра рассмеялась:
– Может, они дали себе слово каждое утро на завтрак съедать восемь «Чудес Джерси»?
– Взгляни на узор на граните, – Том подошел поближе, пристально вглядываясь в кладку, и, помолчав, сказал: – По всей поверхности идут горизонтальные прожилки, но на центральном блоке, где изображена цифра «восемь», прожилки вертикальные и раствор свежее. Кто-то решил его отреставрировать, но вставил не той стороной.
– Ты прав, – согласилась Кассандра, рассматривая каменные блоки. – Значит, первоначально это была перевернутая восьмерка. Очень странно. Если только… – Она замолчала, когда ее озарила догадка. – Ты думаешь, это был символ бесконечности?
– Да, но не совсем обычный. Особый вариант. Видишь, в середине концы линии не соединяются? Это символ бесконечности Эйлера – absolutus infinitus.
– Чем он отличается от обычного?
– В восемнадцатом веке существовали определенные математические выражения, которые никто не мог решить, потому что они включали в себя ряды бесконечных чисел. Проблема, естественно, заключалась в бесконечности, ведь невозможно прийти к окончательному ответу, если числа постоянно увеличиваются, но математик Леонард Эйлер нашел способ представить бесконечность так, как если бы она была конечным числом, и это позволило ему заниматься такими задачами в математическом анализе, к которым до него никто не мог подступиться, – Том кивнул в сторону датированного камня. – Я думаю, что тот, кто вырезал этот символ, был математиком.
– Если бы этот камень принадлежал мне, – сухо сказала Кассандра, – я бы выбрала переплетенные сердца: по крайней мере, было бы понятно их значение.
– Нет, это гораздо лучше сердец! – воскликнул Том с совершенно серьезным выражением лица. – То, что эти инициалы объединены символом бесконечности Эйлера, означает… – Он сделал паузу, обдумывая, как понятнее объяснить. – Эти двое составляли единое целое – единство, которое заключало в себе бесконечность. Их брак имел начало и конец, но каждый день был наполнен вечностью. Какой красивый замысел… – Он неловко добавил после паузы: – С точки зрения математики.
Кассандра была так тронута, восхищена и потрясена, что не могла вымолвить ни слова и просто стояла, ухватившись за руку Тома.
Как красноречиво ее муж выражал свои мысли в отличие от чувств, но случались такие моменты, как сейчас, когда он, даже не замечая этого, позволял заглянуть к нему в сердце.
– Поцелуй меня, – проговорила она очень тихо.
Том наклонил голову в вопросительном жесте, который она так полюбила, и отвел ее в сторону. Они остановились за большим кустом зимнего жасмина, усыпанного крошечными золотистыми цветами, и, опустив голову, Том нежно поцеловал ее. Желая большего, Кассандра провела кончиком языка по его сом– кнутым губам и, когда они раскрылись, начала целовать мужа все настойчивее, пока их языки не сплелись, а его руки не сжали ее в объятиях.
Она скорее догадалась, чем ощутила физически, как его тело меняется в ответ на ее близость. При мысли о том, что с ним происходит, сердце Кассандры забилось быстрее. Ей захотелось прижаться к Тому обнаженной и почувствовать его глубоко внутри себя.
Он прервал поцелуй и медленно поднял голову, глядя на нее затуманенными страстью глазами.
– И что теперь? – хрипло спросил Том.
– Давай вернемся в отель, – прошептала Кассандра. – Я хочу провести с тобой несколько минут бесконечности.
В тихой полуденной тишине их номера в отеле Кассандра медленно раздела мужа, а когда он попытался снять одежду и с нее, оттолкнула его руки. Ей хотелось смотреть на него и наслаждаться его телом, не отвлекаясь на собственную наготу. С едва заметной улыбкой он подчинился, пока Кассандра одну за другой лишала его безупречно скроенных вещей.
Она залилась краской, расстегивая пуговицы на его брюках: он возбудился так сильно, что пояс зацепился за восставшую плоть. Кассандра освободила его от преграды и спустила брюки на бедра. Его тело было безупречным: гладкая кожа, рифленые мышцы и длинные, идеально симметричные, словно выточенные искусным мастером, кости.
Кассандра медленно провела пальцами по четким контурам его ключиц и, прижав ладони к твердым мышцам, тихо проговорила:
– Ты мой.
– Твой, – с веселыми нотками в голосе согласился Том.
– Весь?
– Да.
Она медленно провела пальцами вниз по волоскам на его торсе, кончиками ногтей нежно царапнув плоские соски. Его дыхание становилось все глубже и тяжелее. Кассандра погладила его напряженную плоть и осторожно обхватила обеими руками. Она была крепкая, мощная и пульсировала, готовая к действию.
– И это тоже мое.
– Да.
Никакого веселья, теперь он говорил совершенно серьезно, хотя голос дрожал от возбуждения, а тело напряглось от волевого усилия.
Осторожно, словно выполняя ритуал, она накрыла ладонью прохладные сферы под его естеством, нежно разминая и чувствуя их движение внутри. Ее пальцы медленно двинулись вверх по твердому, как камень, стержню. Подушечки больших пальцев прошлись по шелковистому кончику, и, когда Том издал грубый стон, как будто ощутил резкую боль, Кассандра посмотрела ему в глаза.
Его лицо раскраснелось, зрачки расширились, глаза потемнели.
Не отводя от него взгляда, она обхватила пальцами его возбужденный член и начала водить рукой вверх-вниз.
Том вытащил несколько шпилек из прически жены, и пальцы его зарылись в копну распустившихся волос, нежно погладили ее по голове, отчего по всему ее телу побежали мурашки удовольствия. Пытаясь унять пульсацию, Кассандре пришлось сжать под юбками бедра, а потом, повинуясь внезапному порыву, она опустилась перед ним на колени. Она не совсем понимала, что намерена сделать, лишь помнила свои ощущения, когда он целовал ее интимное местечко. Ей хотелось доставить ему такое же удовольствие, и она прошептала:
– Можно?
В ответ послышалось нечто неразборчивое, но она восприняла это как согласие. Кассандра не очень уверенно лизнула нежные плотные мешочки внизу, затем провела языком по всей длине шелковистого естества. На ощупь его кожа была удивительно гладкой, бархатистой и очень горячей.
По пальцам Тома, зарывшимся в ее волосы, пробежала дрожь, и Кассандра повторила эксперимент, а затем обхватила головку губами.
– Кассандра… боже мой…
Задыхаясь, Том поднял ее с колен и принялся судорожно расстегивать потайные крючки на платье сзади. Руки у него дрожали от нетерпения, и он принялся неловко их дергать и даже несколько оторвал.
