неторопливо поглаживает мою спину, рисуя круги.
– Похоже, это идеальное место. А Стейси что сказала?
– Ей тоже очень понравилось, – говорю я. – Кстати об этом. Я все хотела сказать… Я удалила приложение для поиска друзей.
Макс целует меня в макушку.
– Спасибо. Думаю, ты приняла верное решение.
Я вздыхаю.
– Моя дружба с Беатрис и Кэрри окончена.
– Мне очень жаль, – говорит он. – Ко мне в клинику сегодня приходил Крэйг.
Я отстраняюсь и смотрю Максу в глаза, вскинув брови.
– Не в качестве моего пациента, – смеется он.
Это меня и смутило. В голове сейчас беспорядок.
– Он зашел и спросил, есть ли у меня пара минут, – говорит он и пропускает волосы через пальцы. – Похоже, Беатрис на стороне Джеффа в ситуации с директором и Эленор, потому что он ее адвокат.
– Да, это я поняла, – говорю я.
Макс вздыхает.
– И еще он извинился.
– За что?
– Помнишь, как мы ходили играть в гольф в марте?
Помню. Ребята спонтанно решили собраться на игру, потому что день выдался на удивление теплый. Тогда мы в последний раз увиделись все вместе с детьми, не считая футбольных матчей. Мы собрались в парке: дети часами играли вместе, пока мы впитывали витамин D.
– Потом мы с Крэйгом выпили по пиву, и он сказал, что у них с Беатрис возникли сложности.
Я подаюсь вперед.
– Почему ты раньше не сказал?
Не понимаю, почему он не додумался мне сообщить. Беатрис была моей лучшей подругой, и такие новости колоссально важны. Если бы я знала, что дело идет к разводу, то смогла бы поддержать Беатрис.
– Я вспомнил об этом разговоре только сегодня, когда Крэйг пришел в клинику. Я думал, они справятся, – говорит он.
Очевидно, не справились. Я вздыхаю, опечаленная происходящим. Ничего уже не поделать, так что злиться на Макса смысла нет.
– Ты ему что-нибудь посоветовал?
– Если ты спрашиваешь, сказал ли я ему, что у нас тоже были проблемы, то нет. Не знаю, удалось ли мне помочь. Перед тем, как он рассказал мне о проблемах в отношениях, я показал ему твой подарок на годовщину. Знаю, глупо носить его с собой, но я боялся, что ты его найдешь.
Я тогда не могла поверить, что Макс сам его выбрал – роскошное кольцо с сапфиром в окружении бриллиантов, которое я потом ненавязчиво засветила в посте на нашу годовщину. Уверена, Беатрис его тоже видела.
– Я знал, что Крэйг покупает Беатрис украшения, поэтому хотел спросить его мнение. Тогда он и сказал, что у них тоже скоро годовщина, и начал рассказывать об их проблемах.
– Вот как.
– Я-то все говорил о том, как мы с тобой счастливы, – до того, как он рассказал о проблемах в браке, конечно. Я же не такой бесчувственный, чтобы хвалиться нашими отношениями, пока его собственные трещат по швам.
Сердце ликует: я и не знала, что Макс с такой любовью говорил про наш брак.
– После бара он пошел домой, там завязалась ссора. Дерьмо попало на вентилятор и разлетелось, и тогда Крэйг потребовал развода. Ссора началась с нас.
Чего? Не понимаю, как мы с этим связаны.
– С нас?
– Да. Он сравнил их отношения с нашими, сказал, что мы с тобой на одной волне, и Беатрис снесло крышу. Крэйг извинился передо мной, потому что он разорвал свои отношения, использовав наши, и он считает, что это он испортил твою дружбу с Беатрис.
Я огромными глазами смотрю на Макса. Безумие какое-то. Прокручиваю в голове сказанное. Макс хвастался нашим браком перед Крэйгом. Крэйг сравнил нас с ними и потребовал развода.
Где-то с минуту я обрабатываю эту информацию.
Так вот в чем причина.
Рискну предположить, что проблемы в их браке никак не связаны с нами. Почему Беатрис этого не понимает? Она хочет обвинить меня в том, что их брак рушится. Злости не хватает. Беатрис выбросила нашу дружбу, словно изжеванную жвачку. Но теперь мне ее жаль. Может, она не может находиться рядом со мной, потому что злится и стыдится того, что сказал ей Крэйг?
– Правда в том, Фэллон, что все считают наш брак замечательным. Я не выставляю это напоказ, но мне кажется, что я тебя подвел. – Он делает вдох. – Я не смог дать тебе целый дом детей, которых ты так хотела.
Он смаргивает слезы. Сердце падает в желудок. И как я не поняла, что он мучается этими мыслями? Слова, которыми я хочу его утешить, застревают в горле. Я беру его руку в свою и качаю головой:
– Надо было сразу это обговорить. Мы не могли это предотвратить.
– Прости меня. – Макс опускает голову.
Я поднимаю его руку и касаюсь ее губами.
– Может, еще подумаем об опекунстве? – спрашивает он.
Мы уже это обсуждали, но я отказалась из-за того, что сама приемная и мои родители мне ничего не сказали. Я понимаю, что он поднял эту тему, потому что я наконец связалась с агентством. Думает, что я могла передумать, поэтому стоит уточнить.
– Нет.
Не хочу кого-то усыновлять или удочерять после того, через что прошла я. Рана еще свежая.
– Тогда что сделает тебя счастливой?
Я ошеломленно смотрю на него. Не отвечаю, потому что не могу подобрать слов. Он спрашивает:
– Тогда что я могу сделать, чтобы облегчить твою нагрузку? Пока ты была в Нью-Йорке, я понял, сколько всего ты делаешь для Майи каждый день. Я очень это ценю. Спасибо.
Сердце тает оттого, что Макс видит и понимает, сколько времени я вкладываю в воспитание Майи. Я так привыкла быть главным родителем в ее жизни, что уже не знала, у кого еще просить помощи.
– Я хочу больше времени проводить вместе. Вдвоем, – говорю я.
– Серьезно?
– А что в этом удивительного?
– Мне казалось, тебе все равно.
– Что?
– Фэллон, мы как два корабля, проходящие мимо друг друга в ночи.
– И тебя это устраивает?
– Нет, но я не знал, что с этим делать. Я думал, ты презирала меня за то, что я бесплоден. Я подвел тебя.
– Да, моя жизнь не такая, какой я ее себе представляла, и она не идеальна, но это не значит, что я вас не люблю или что наша жизнь не замечательна. Макс, я люблю тебя сильнее, чем весь этот мир. Вы с Майей и есть мой мир.
Я не могу потерять и его. Мне плохо оттого, что я не понимала, через что проходит Макс. Я решительно настроена все исправить. Наши отношения будут у меня в приоритете. За последние месяцы несколько браков разрушились без надежды
