подобралось!
Взрослые обмениваются любезностями на фоне согласия мамули. Еще бы: дочь попросила, мне она отказывать пока не научилась. Раскланиваются. Мне достается заверение, что роль — моя. Хотя кастинг, скорее всего, придется пройти. Формальность.
Но Ян обещает, если его влияния хватит, это всё предельно сократить. Скажем, до одной кандидатки. Но и полностью гарантировать такой исход не может: решения подобного уровня принимаются не единолично. Счет оплачивает он, как пригласивший и старший. Так и говорит: «Вы ведь теперь моя младшая коллега, госпожа помощник сценариста».
Вне ресторана Лин Мэйхуа остановилась под сыпучими сливами.
— Доченька, я всё ещё не совсем понимаю, — обратилась вроде как к ребенку, но интонации — как были в разговоре взрослых. — Мы могли просто исключить упоминание обо мне относительно сценария.
— Не думаю, что это последний сценарий, мам, — ответила тоже по-взрослому.
Это честно: она за меня вписывается. Надо объяснить, зачем мне это нужно. Обостренное чувство справедливости. И весеннее обострение всех психических, похоже, март-то уже на носу.
— Как мы объясним это в будущем? — задала невероятно правильный вопрос эта умная женщина.
— Просто признаемся, что мы немножко исказили факты, — я собрала пальцы, оставив между ними свободного пространства на волосок. — Чуточку. Объясним, что ты хотела защитить дочь. В случае, если наши идеи не понравятся людям, мама берет критику на себя.
Мама плавно кивнула.
— Пока ты так мала, — подхватила она мою мысль. — Это имеет смысл. Хорошо. Мама всегда на твоей стороне, А-Ли.
Только мелькнуло что-то в ее глазах. Наверное, падающий лепесток отразился.
[1] 乌[wu] (кит). — черный
[2] 鸦[ya] (кит). — ворона
[3] 白[bái] (кит). — белый
Прода 30.10.2024
Март 2000, Бэйцзин, КНР.
Весна вошла в наш дом с громким звоном. Нет, звенела не капель за окном. Чтобы что-то капало, что-то должно намерзнуть, а тут такого нет. Совсем или в конкретную зиму, судить пока рано. Мало статистики.
Звонил наш домашний телефон. Почему я выделяю «домашность»? Так у бати с недавних пор появился мобильный аппарат. Правда, он размером с кирпич, это какой-то черный пластмассовый монстр. И нет, это не проявление расизма — происхождение у «мобилки» китайское. На нашем заводе собирался монстряка.
Кирпичность не обязательное свойство местных мобильников. Например, мама Вэйлань пользуется «раскладушкой» вменяемых размеров. Но мы-то статусом и кошельком до новых моделей не дотягиваем. Увы, цену девайса батя не озвучил, а чека я в коробке не нашла. Допускаю, что это какая-то общая конторская закупка была.
Батя же теперь начальник (маленький, но тем не менее), ему всегда надо быть на связи. Производитель кирпичика Oppo, я, когда услышала, чуть не начала выделывать забавные телодвижения и типа петь: «Опа, Гангам стайл»… В какой-то год этот «стайл» звучал из каждого утюга, а просмотров клипа на ютуб насчитывалось какое-то дикое для азиатского (и не только) ролика просмотров.
Остановило от немедленного выступления меня не то, что «опа» Сай забабахает где-то на дюжину лет позже. А то, что хит-то на корейском.
Но я отвлеклась. Итак, у меня зазвонил телефон. Кто говорит? Нет, не слон… Весенний персик несла радостные вести посредством междугородней связи. Она сказала, что вышивки мамули в количестве четырех штук выкупили. Семья Ли разом стала богаче на две тысячи юаней.
— Сколько? — обомлела мать.
Я тихонько засопела: продешевили. Моя рукодельница и впрямь очень хороша в вышивке. Будто родилась с иглой в руке. И с мотком нити не из шелка, а из лунного света… Это я слегка романтизирую, но суть в том, что мать моя китайская женщина создает реально нереальную красоту на ткани. Талант. Очевидно, обученный.
— Да, прости, сестра Мэйхуа, что так низко оценила твои работы.
Матушка переваривала услышанное, а я кивала: да-да, верно мыслишь, тетушка Нин. Если вдруг кто-то решит возмутиться ходом моей мысли, ведь выручка от продажи четырех шелковых картин близка к месячной зарплате отца до повышения, то я внесу немного ясности.
Одна детальная — и реально ого-го какая красивая — вышивка занимает у моей родительницы не меньше недели по времени. Чаще больше. Она ведь не весь день с иглой. Это кропотливый ручной труд, помноженный на мастерство вышивальщицы. Без таланта хоть ты все пальцы себе исколи, всё равно будет «пресно». И ещё многие вышивки мамы — двусторонние. У них нет изнанки, не видно узелков. Как ты ни крути, не сыщешь, куда запрятаны «кончики». Причем изображения на двух сторонах разные, как бы две картины на одну тему в одном предмете.
Я даже думала, когда впервые крутила в руках веер с лотосом, что это две вышивки, как-то склеенные между собой. Не-а. Это один холст, который мама прошивает двумя нитями одновременно. Узелки скрываются под нитями иного слоя (так и тянет сказать — реальности).
Тончайшая (многажды разделенная) шелковая нить преломляет солнечный свет. Оттого иллюзия волшебства в таких произведениях — не побоюсь этого слова — искусства полная. По факту это ловкость рук, и, как говорится, никакого мошенничества.
Одну из вышивок — большую пейзажную картину с лесной тропой — мама создавала месяц. Но ту она не отвезла тогда к Нин, потому что считает работу не оконченной. Что-то ей там кажется не идеальным. А по мне — эти цветы и деревья более натурально выглядят, чем фото природы. Да там лепестки блестят и отражают свет, как настоящие! Ветки колышет ветер, мох на старых стволах объемен, а зелень молодой листвы нежна и изящна. Олень под деревом кажется живым.
А миниатюра с котятами? Там же каждая шерстинка отдельно от других, пальцы сами тянутся погладить. И ты веришь, что это реальный тепленький и мягкий котенок, который заурчит, стоит взять его на ручки. И второй хвостатых барагоз мявкнет, чтобы его тоже немедленно приласкали.
Так
