партер. Почему?
Да потому, что подбежали они к центральной площади академии как раз со стороны общежития для аристократов. Из него, понятное дело, подтянулись компании Варнера и Дастона. А оба декана вклинились как раз рядом с ними. Остальные студенты, хоть и прятались в кустах, но подходить к "королям" и их свитам не решались. Потому в этой части "кустов" было относительно свободно.
Площадь ярко освещали здоровенные магические светляки и огненные иллюзии, которые полыхали языками огня. Звучала какая-то незнакомая, но, признаться, жуткая мелодия: суровая, ритмичная. Оба декана сразу сообразили, что происходит:
— Судилище, — охарактеризовал "сцену" Виллис.
— Срыв, — оценил состояние студентки Лавиль.
Видно было, что подпитывает и, в большой степени управляет этой вакханалией, Нелли Тал. Она стояла в середине круга, и буйные кудри её развевались, будто на ветру.
Собственно, все четверо девушек, стояли с центре круга. А где-то там, на периферии, теряясь в темноте, жались иллюзорные фигуры. Ждали своего часа, вероятно.
Дождались! Встали на колени и поползли к девушкам. Академия ахнула! На самом деле, дружное "Ах!" пронеслось по кустам потому… Что к Ильге Вардис ползли на коленях иллюзорные Авис Варнер и Астиг Дастон…
Очень реалистичные, подробные и похожие на себя… Не ошибиться!.. Они доползли до девушки, упали ниц и начали униженно просить прощения. Очень похожими на оригиналы голосами. Они просили прощения, и просили… Требовали, чтобы Ильга назначила им наказание.
Адептка Вардис, в который раз, доказала, что она истинная леди. Даже пьяная в стельку, она не кричала, не проклинал обидчиков и не сквернословила. Наказание не назначила. Вместо этого пробормотала сконфуженно. И магия усилила её негромкий голос:
— Ладно, Нел. Достаточно…
Для Нелли Тал было, судя по всему, недостаточно. Ведь именно она управляла "аристократами", как куклами. Даже губами, кажется, шевелила, вкладывая слова в их уста. А потому "аристократы" вскричали:
— Ах, нет! Мы, недостойные прыщи, не достойны прощения!
— Да, госпожа! И если ты слишком добра и великодушна, чтобы наказать нас, мы справимся сами!
"Варнер" и "Дастон" дружно взялись за руки и летящей походкой отправились немного в сторону, поближе к краю площади. Намеренно или нет, но они оказались совсем не далеко от своих реальных "близнецов".
Дружный, пусть и задавленный хохот, пронёсся по кустам и прорвался сквозь трагичную музыку. Чтобы Варнер и Дастон подали друг другу руки?! Или порхали с такими одухотворёнными лицами?!
Друзья настоящих Дастона и Варнера боялись шелохнуться. Дышать. Оба "героя" стояли с совершенно белыми от ярости и стыда лицами. Не в силах поверить, что всё это происходит на самом деле. Рыжая мерзавка издевалась над ними так, как это даже вообразить себе до этого нельзя было. Они станут посмешищем навсегда! Не отмыться!..
А копиям аристократов и дела не было до их переживаний. Как и их кукловоду. Они обменивались… Нет, не оскорблениями… Признаниями. Очень откровенными, стоит признать!
— Я мерзкий прыщ, и недостоин жить! — восклицал один.
— А я навозный жук, который никогда не поднимал башку к солнцу. Потому я, наверное, так туп и никчемен!
— Я не способен ощущать любовь и потому как упырь бросаюсь на любого, чтобы вытянуть из него хоть крупицу жизни!
— Я слишком труслив и ничтожен! И недостоин, чтобы меня любили!
— Я живой труп!
— Я обречён быть связанным навечно с женщиной от которой меня будет тошнить!
— Я не заслуживаю доброго!..
— Я заслужил всё это!..
Обменявшись "любезностями", иллюзорные недруги выхватили клинки и устроили схватку. Очень реалистичную, кстати. Только с той разницей, что они, в отличие от реальных бойцов, не уклонялись от выпадов и ударов, а с удовольствием насаживались грудью на клинок недруга или подставляли под него головы, руки и ноги.
Кровь, раны, которые, правда, тут же "заживали" тоже были натуралистичными. Настолько, что Ильга подошла к Нел и стала тормошить её за плечо:
— Хватит, Нелли! Хватит! Всё равно ничего не изменится! Они не изменятся!..
— Да! — вдруг завопили иллюзорные враги почти в один голос. — Мы не способны измениться! И смысла в нашей схватке нет, ведь мы похожи друг на друга больше, чем думаем!.. Не волнуйся, госпожа! Мы знаем, как наказать себя!.. Мы будем казнить себя всю жизнь! Сами! Каждый день!..
Ильга снова дёрнула Нел. Та открыла глаза и пожала плечами. Что-то вроде: смотри, я не причём, они живут своей жизнью!
Иллюзии жили своей жизнью! Они казнили себя на разные лады. Сами. Вскрывали глотки, вспарывали животы, подрезали артерии и сухожилия. Падали, приходили в себя… И начинали снова…
Компании "королей" академии наблюдали за всем этим непотребством в гробовом молчании. И остановить это они не могли. Позор! Видеть такое позор! Вся академия будет притворяться, что не видела. И шептаться по углам.
Так и молчали, пока кто-то из парней Варнера, постарше, не заметил негромко:
— А она молодец. Натуралистично. И кишки. И кровь…
Другой, из свиты Дастона, ответил:
— И я о том. Она чётко знает что и под каким углом бьёт и как вываливается…
Теперь все присмотрелась к деталям. Как раз был удачный момент. Один из героев перерезал себе горло. Другой умудрился отрубить себе голову, хоть это и невозможно… И парни увидели, воздух, пузырящийся в крови, и струи крови, что толчками вырывались из шеи…
— Боги! — вырвалось у кого-то. — Она видела это…
— Массовые убийства, — сухо уточнил другой. — Посмотрите, слёту воспроизводит, не задумываясь. Это как же врезалось в память!..
— Бедняга!..
— Теперь понятно…
— Почему срывы…
— И бешеная такая…
— Ага…
— Терять нечего…
— Ведь самое страшное уже было…
Парни переговаривались между собой. Впервые за годы. Без оскорблений и презрения. Жалость к рыжей девочке, что выплёскивала там, на площади академии свою боль и память, объединила их.
Варнер твёрдо посмотрел на того, кого ненавидел. Не театрально, как те, на площади, а по-настоящему: глухо, непримиримо. На всю жизнь.
— Оставь в покое Нел.
— Нет.
Дастон был таким же бледным, как его очень светлые волосы.
