— Маленький Юсуф очень возмущался этим, — сказал со смехом епископ. — Казалось, считал, что с его стороны непорядочно быть таким сильным. Однако, мой друг, я не понимаю, как мог такой человек, как Себастьян, пойти на столь жестокие преступления.
— Но Ваше Преосвященство знает, что происхождение и воспитание не гарантируют добродетели, — заговорил врач. — У меня не возникло никаких подозрений. Я тоже считал его незначительным человеком, — добавил он с сожалением. — А ведь именно я должен был бы сразу о нем подумать. Богатый человек, он постоянно жаловался на то, как страдает из-за бедности; я знал о его жадности по тому, как он обходился со своими несчастными слугами. По его мнению, все остальные были богаче его и жили лучше. Но он тратил немало золота на то, чего хотел.
— Он много тратил на провидцев и астрологов…
— И на врачей, Ваше Преосвященство. Не упускате этого из виду. Хотя охотно отказался бы платить нам гонорар, если б счел это возможным.
— Вы отказались бы посетить больного, который не может заплатить вам гонорар? — спросил епископ. — Не ждал от вас этого.
— Если это человек бедный или недавно потерпел неудачу, я бы не думал о гонораре. Но если это богатый скупец, как Себастьян? Думаю, Ваше Преосвященство, что я бы настоял на получении справедливого гонорара, если он хочет, чтобы я снова посетил его, — сказал со смехом врач.
— И, значит, Себастьян всегда платил?
— Да, Ваше Преосвященство. Но я не надеялся его излечить. Себастьян страдал от болезни, которая моему лечению не поддается. Его мучила страсть — к женщинам, к вниманию, к золоту, к власти. Это ужасная слабость. И, страдая таким образом, он поверил утверждениям Баптисты, что эта чаша принесет ему несказанное богатство. И верил пугающим слухам о ее смертоносных силах.
— Их распространял один из моих каноников, — сказал Беренгер. — Он утверждает, что с самыми лучшими намерениями.
— Должно быть, Себастьяна очень раздражало, что Баптиста требовал за чашу золота.
— Вы по-прежнему думаете, что он один заманил Гвалтера, убил его и похитил деньги? Баптиста к этому никакого отношения не имел?
— Думаю, что да. Гвалтер не умел молчать о том, что его волновало. Когда Себастьян узнал, что он готов заплатить за чашу целое состояние, то, видимо, расставил ему ловушку.
— С помощью Буйного Марка.
— Несомненно, Ваше Преосвященство. — Исаак сделал паузу. — В конце концов, если они были партнерами, Баптиста ожидал бы смерти Гвалтера и не спешил бы прятать чашу. Он понимал, что Гвалтера кто-то убил ради чаши или денег. В ту ночь, когда погиб, он собирался уйти из города в страхе за свою жизнь. Но Себастьян опередил его.
— Но к этому времени у него чаши при себе не было.
— Судя по тому, что говорил Себастьян, у них был разговор о чаше до смерти Баптисты — то ли ранее в тот день, то ли перед убийством. Не знаю. Себастьян пришел к убеждению, что я знаю, где чаша, и могу обуздать ее губительные силы. Он считал, что Юсуф сообщник Баптисты, и предполагал, что мальчик поделился со мной тем, что знал.
— Бедный Юсуф, — сказал Беренгер. — Думаю, он больше интересуется лошадьми, чем волшебством. Но кое-кто думает, что мавританский мальчик должен знать такие секреты. Поэтому Себастьян и приготовил ловушку для вас обоих на том холме.
— Где мы должны были найти для него чашу, — сказал Исаак.
— И научить безопасному обращению с ней, — сказал епископ. — Потом, думаю, вас бы тихо убил Марк, — добавил он. — Вам повезло, что этот негодяй решил удрать.
Епископа прервало негромкое покашливание.
— Да, Бернат, — сказал Беренгер тоном терпеливого мученика.
— Ваше Преосвященство, можно на минутку прервать ваш разговор? — спросил секретарь, оживленно подходя к ним под деревья.
— Конечно, Бернат? В чем дело?
— Нашли слугу Себастьяна.
— Отлично. Пусть его приведут во дворец. Я бы хотел задать ему несколько вопросов.
— Боюсь, это уже невозможно, Ваше Преосвященство. Его нашли у подножья небольшого обрыва. Видимо, он споткнулся в темноте и упал.
— Он мертв? — спросил епископ.
— Мертв, Ваше Преосвященство.
— В таком случае неудивительно, что он не пришел на свист Себастьяна, — сказал врач. — Мне говорили, что прошлая ночь была очень темной. Известно, кто он?
— Сержант стражи опознал его как Марка, причинявшего неприятности наглеца, бывшего слугу Себастьяна. Несколько лет назад он покинул город.
— Прошлой ночью мы слышали громкий стук, — сказал Исак. — Перед полуночным звоном колоколов. Что-то упало. Я решил, что лиса напала на зайца, но это мог быть и человек, споткнувшийся в темноте и упавший.
— Этот человек кричал, падая?
— Нет, Ваше Преосвященство.
— Странно, — сказал Беренгер. — Мало кто падает молча, зная, что умрет.
— Если они не мертвы уже, Ваше Преосвященство, — сказал Бернат.
— Да, — сказал Исаак. — Это не так уже часто бывает, верно?
— У него сильный ушиб на темени, — сказал Бернат. — Сержант подумал, не ударил ли его кто по голове, а потом толкнул вниз. По мнению сержанта, тот, кто это сделал, оказал человечеству большую услугу.
— Это был не я, Ваше Преосвященство, — беспечно сказал Исаак. — И не Ракель.
— Я бы не подумал на вас, — сказал Беренгер. — А Юсуф был крепко связан. Я видел следы.
— Да, мне так сказали. Я обнаружил сегодня утром на его запястьях следы веревки.
— И если сеньор Даниель не ударял его по голове, — сказал Бернат, — а потом не бросил вниз, тогда кто ударил его?
— Даниель, как будто, долго пролежал без сознания, — сказал Исаак.
— Может, на холме с вами был еще кто-то, сеньор Исаак, — заговорил секретарь. — Человек, который — возможно — увидел, что сеньор Даниель подвергся нападению, и пришел ему на помощь. Может быть, он ударил нападавшего по голове, а когда понял, что тот мертв, избавился от него самым простым способом.
— Так полагает добрый сержант? — спросил Беренгер.
— Он предположил такую возможность, — ответил Бернат. — И только.
— Там мог быть еще один человек, — сказал Исаак. — Я слышал шаги нескольких людей.
— Может, это тот, кто сделал подушку под голову сеньора Даниеля? И поставил рядом с ним его фонарь? — спросил епископ.
Ему никто не ответил.
— Кто-то раскопал ту яму и забрал то, что в ней было, — сказал Бернат.
— Совершенно верно, — сказал Исаак. — Кто-то раскопал. Если только не животное. Животные роют норы.
— Возможно, — сказал Беренгер. — Кстати, сеньор Исаак, как вы оказались так близко к тому месту в лесу?
