родину. Зимой, правда, забирал его обратно в город, а по теплу сюда привозил. Увидел я его случайно, и… я словно услышал голос бесов внутри меня и уже понимал, что не могу остановиться. Остальное вы уже знаете, Татьяна…
— Вы решили тоже подбросить Исайкину колдовской подклад, а потом ускорили процесс тем же способом — переоделись в монахиню и напугали до смерти бедного старика, который и так потихоньку стал сходить с ума.
— Все верно.
— Как вам удалось его заманить в лес?
— С помощью колдовства.
— Вы серьезно?
— Дорогая Татьяна, вы еще не поняли, что те знания, которые мне передал мой отец-колдун, действительно редкие и они имеют место быть в наше время, в нашей реальности. Просто вам не приходилось с этим сталкиваться, поэтому вы считаете это полным бредом. Но это все есть! И эта сила существует, поверьте мне.
— Я уже с этим столкнулась, — сквозь зубы процедила я. — Но к этому мы еще вернемся. Продолжайте.
— Нет смысла раскрывать вам все секреты, ваше сознание к этому еще не готово.
— Расскажите мне про Лазарева. Хотя тут несложно догадаться — вы увидели его в селе, вас снова переклинило, вы услышали внутри себя бесовские голоса и поэтому решили с ним поступить так же, как и с предыдущими жертвами.
— Так и есть. Зря он приехал из своего Тарасова сюда, на родину его, видите ли, потянуло. А ведь он был один из первых, кого я еще тогда, в лагере, хотел убить. И тут на тебе — жив-здоров, живет себе спокойно в городе в своей квартире, да еще позволяет себе на родину приезжать, свежим воздухом подышать… С ним я даже встретился, он узнал меня и не был против, чтобы я навестил его в старом доме за… чашкой чая. Да, ловелас и повеса Колька завязал со спиртным, ибо стал жаловаться на сердце. Он превратился в скучного, молчаливого, угрюмого пенсионера. Чай мы пили тот, который я принес, чтобы его сознание слегка исказилось. Плюс мой магический подклад в его дорожную сумку. Но он словно почуял что-то неладное, я даже не успел напугать его образом монахини, как он сорвался и уехал обратно в свой Тарасов. Единственное, что меня утешало, — это мой подклад, который я чисто интуитивно подбросил в дорожную сумку, с которой он уехал обратно. Я знал, что этот подклад сработает и долго он не проживет. И вот пожалуйста: Лазарева убивают. Так что, уважаемая детектив Татьяна… В момент убийства Николая я был здесь, в Каймаре, и этому найдутся с десяток свидетелей. И я вот еще о чем подумал… — он странно улыбнулся и с ехидцей в глазах посмотрел на меня: — Татьяна, вы раскрыли преступление почти пятидесятилетней давности, но так и не нашли, кто же убил Кольку Лазарева.
От услышанного у меня голова шла кругом, и, казалось, она сейчас разорвется. Да уж, ничего не скажешь — удивительное расследование у меня случилось в этот раз. Но в следующее мгновение в моей голове что-то щелкнуло, и я поняла, что этот загадочный, интересный и страшный по своей сути пожилой мужчина ошибся — я догадалась, кто убил Николая Лазарева.
Но сначала я решила прояснить другой момент:
— Зачем вы это сделали со мной?
Он долго смотрел на меня, не отрываясь, словно пытался проникнуть в глубь моей души и отыскать там нечто сокровенное. Возможно, ему что-то и удалось там рассмотреть, потому что он, глядя на меня с откровенным любопытством, спросил:
— Как вам удалось выбраться?
— Удалось, — сухо ответила я.
— Не расскажете?
— Это будет мой маленький секрет.
— Я знал, что так будет.
— Как?
— Вот так. Что вы вернетесь и мне придется вам все рассказать…
— Вы не ответили на мой вопрос: зачем?
— Во-первых, я испугался. Я понял, что вы дама с хваткой и докопаетесь до истины. Я имею в виду ту давнюю историю, которая вас так заинтересовала. Мне не хотелось, чтобы вы вообще рыли в этом направлении и ворошили далекое прошлое, которое уже превратилось в некую легенду…
— Поэтому решили меня устранить? — перебила я.
— Немного напугать и немного поработать над вашим сознанием. Я знал, я видел, что вы останетесь живы — у вас сильная энергетика, вы долгожитель, поэтому…
— Это вам ваша магия подсказала?
— Да.
— Да идите вы к черту! — выкрикнула я. — Я сходила с ума от каких-то непонятных веществ, которые гуляли по моей крови, разрывая мне мозг, я заблудилась в лесу, чуть не погрязла в болотах!.. А вы!.. Это вас я там видела в лесу в образе монахини, куда вы меня заманили обманным путем?
Он лишь кивнул, пряча от меня свой взгляд.
— Что вы мне положили в эти чертовы оладьи и чай? Чай ведь тоже был непростой, верно?
Он молчал.
— Отвечай, колдун чертов!!! Иначе я за себя не отвечаю! Не посмотрю, что передо мной пенсионер! И никакое колдовство меня не остановит! — мои глаза метали молнии, а тело трясло от негодования.
— Татьяна, вам все равно многое будет непонятно. Скажу лишь одно — мексиканская айяуаска отдыхает. Есть так называемые триптаминовые психоделики, содержащиеся в различных концентрациях в акантовых, аизовых и акациевых. Вы даже представить себе не можете, что способен сотворить обычный клен серебристый. А если знать, в каких пропорциях смешать панеолус мотыльковый, волоконницу острую и псилоцебе… А сколько всего в себе таит обычная красавка! Эти хитрые грибы не теряют своих первоначальных свойств даже при термической обработке. Поэтому их можно смело добавлять в тесто для выпечки, в чаи и кофе…
— И всей этой страшной дрянью вы угостили меня? — процедила я сквозь зубы. — Да еще подбросили мне колдовской подклад!
Он лишь снова с любопытством посмотрел на меня, пронизывая своим колючим взглядом, потом ответил:
— Что-то пошло не так… Может, вы мне расскажете? Вы знакомы с этими веществами и знаете антидот?
— Вам ваше колдовство не подсказало, что я тоже ведьма? — ехидно спросила я.
— Нечто подобное я предполагал. — Он криво улыбнулся, а потом тихо проговорил нечто, что мне было не совсем понятным: — …Светлые волосы, зеленые глаза, она еще не родилась, но она появится и восстановит справедливость…
— Вы о чем?
— Да так… — он загадочно улыбнулся. — Татьяна, что вы собираетесь со всем этим делать? Я имею в виду, что делать со всей той информацией, которую я вам рассказал? Я так понимаю, судебных разбирательств на старости лет мне не избежать? Закончилась моя спокойная жизнь…
— Можете спать спокойно, если сможете. Вы мне больше не интересны, Павел Гаврилович. Все, что мне было
