сенаторам Дэшлу и Лихи, находился прямо напротив здания, в котором помещался клуб "KKG".
Другой интересной деталью явилась та, что один из нескольких почтовых ящиков Брюс Айвинс абонировал, назвавшись именем и фамилией… мужа Нэнси Хэйгвуд. Очень странное внимание, учитывая, что с самой Нэнси он не виделся аж с 1979 г.!
Изучая расписание работы Айвинса летом и осенью 2001 г., т. е. перед актами биотеррора, ФБР установило, что тот пробыл на рабочем месте в полном одиночестве следующее время: 14 сентября — 2 часа 15 минут, 15 сентября — 2 часа 15 минут и 16 сентября — 2 часа 37 минут. На следующий день Айвинс работал в лаборатории в полном одиночестве с 06:58 до 11:14, затем появились его коллеги и он уехал из Фотр-Детрик. На рабочее место он вернулся в 19 часов, но оказалось, что в лаборатории находятся люди и через 14 минут Брюс покинул здание 1425.
Всё это было очень интересно, но существовала одна закавыка принципиального характера. В распоряжении Айвинса имелись бактерии сибирской язвы в растворах, а получить из них сухую форму очень непросто. Мало знать теоретически как это сделать, надо ещё уметь на практике изготавливать мелкодисперсный порошок и избегать при этом заражения.
В четверг 28 июля 2005 г. большая группа сотрудников ФБР провела ещё одну тревожащую операцию, призванную «раскачать» психику Айвинса. В 08:15 они остановили его автомобиль при выезде из гаража и провели обыск как автомашины, так и дома. Целью операции являлось обнаружение чего-то подозрительного, а также демонстрация того, что Айвинс рассматривается Бюро в качестве одного из самых перспективных подозреваемых.
Какая же характеристическая фотография, согласитесь!
Обыск результатов не дал, Айвинс остался индифферентен и внешне спокойным.
На этом сколько-нибудь заметные подвижки в расследовании закончились. Почти год ничего существенного не происходило. В июле из центрального аппарата Бюро была направлена большая (больше 200 сотрудников!) инспекторская группа, призванная ознакомиться с положением дел и ревизовать накопленные материалы. Работа Ламберта была подвергнута серьёзной критике, руководителя оперативно-следственной обвинили в том, что он зафиксировал всё внимание на Стивене Хэтфилле и не уделяет должно внимания Брюсу Айвинсу, который в качестве подозреваемого намного перспективнее. 26 августа 2006 г. было объявлено об отставке Ламберта, который из Вашингтона — а именно в столице базировалась его группа — отправился руководителем периферийного управления ФБР в Ноксвилле. Вместо него руководителем группы стал Лоуренс Александр, один из самых яростных критиков Ламберта.
Однако, это помогло мало. Фактических данных, позволявших обвинить Брюса Айвинса хоть в чём-то предосудительном, не существовало — только совпадения, косвенные соображения, да его собственные признания в каких-то вздорных выходках, совершенных 20 и более лет тому назад. 27 февраля 2007 г. Айвинс был в очередной раз допрошен, теперь в присутствии адвоката, и в своих ответах почти ничего не сказал конкретного. Адвокат Ричард Брикен технично отбивал все острые вопросы, задававшиеся сотрудниками Бюро. Чтобы как-то надавить на Айвинса и побудить к сознанию, ФБР решилось на довольно рисковый шаг — было объявлено о созыве федерального Большого жюри, призванного оценить всю сумму накопленных в ходе расследования материалов и решить вопрос о судебных перспективах в отношении имевшихся подозреваемых. Работа федерального Большого жюри была обставлена очень солидно и с размахом, достаточно сказать, что в качестве улик фигурировали 130 ноутбуков, изъятых у учёных, работавших в 2001 г. в здании 1425 на территории Форт-Детрик.
Большое жюри было собрано, и Айвинс 9 апреля получил официальную повестку для явки с целью дачи показаний. В повестке было особо указано, что получатель повестки не является объектом расследования Большого жюри, т. е. он выступает в статусе свидетеля, либо эксперта. На этом и строился расчёт следователей…
13 и 14 мая 2007 г. Брюс Айвинс был дважды допрошен Федеральным Большим жюри, в первый раз допрос длился 3 часа, а во второй — 2 часа. Перед допросами он был заперт в одном помещении с агентами ФБР, которые очень агрессивно «разогрели» его. «Разогрев» начался со слов «ты попался!» Смысл такого поведения состоял в том, чтобы сбить допрашиваемого с толку, запугать, создать иллюзию того, что правоохранительным органам известно нечто такое, что однозначно изобличает Айвинса. После этого его надлежало вытолкать на место для допросов, в надежде, что тот запутается в показаниях и солжёт под присягой. Причём по любому вопросу, был важен сам факт дачи ложных показаний под присягой в суде… Так появится состав преступления, которым можно было бы в дальнейшем шантажировать.
Айвинс был потрясён тем эмоциональным накалом, с которым столкнулся как до заседаний Большого жюри, так и во время их проведения. В электронном письме, адресованном самому себе — а Брюс писал время от времени такие послания — он назвал произошедшее "ужасным опытом".
Вскрытие подозрительного письма в изолированном боксе.
Однако, Айвинс сумел выстоять и не допустил в суде ошибки. Никаких обвинений против него не было выдвинуто и он остался на свободе. В конце июля и начале августа 2007 г. он в компании с родным братом Чарльзом совершил плавание на круизном лайнере во Флориду и на Багамы. 4 августа он возвратился из поездки и на следующий день вышел на работу.
А ровно через месяц — 5 сентября — пришли результаты «Научной криминалистической группы», проводившей проверку и уточнение ранее сделанных выводов. Самые точные проверочные анализы подтвердили то, что стало известно тремя годами ранее, а именно — порошки, использованные при биологических атаках в октябре 2001 г., изготавливались из раствора, находившего в колбе RMR-1029.
Следственная группа провела очередную ревизию всех данных, собранных к тому времени. Тщательно проанализировав персональные данные всех, имевших доступ к колбе, сотрудники Бюро вновь сошлись во мнении, что наилучшим подозреваемым является Брюс Айвинс. А с бедолаги Стивена Хэтфилла пора снимать все подозрения и признавать его невинно пострадавшим.
1—2 ноября 2007 г. все имущество Айвинса подверглось тотальному обыску. Его дом был перерыт сверху донизу, тщательнейшему осмотру подверглись автомашины его самого и членов семьи, личные вещи на рабочем месте. На время обыска Брюс и его жена были отселены в гостиницу. ФБР искало нечто, что могло бы объяснить, как Айвинс мог получить в домашних условиях в заметных количествах сухую форму сибирской язвы. Обыск результатов не дал. Если что-то, нужное ФБР, и находилось когда-то в доме, то Айвинс от этого избавился. Ведь на это у него было целых 6 лет!
А через неделю — в ночь на 8 ноября — Айвинс вышел из дома и выбросил нечто, что оказалось при ближайшем рассмотрении книгой и распечаткой научной статьи. Сотрудники ФБР, осуществлявшие скрытое наблюдение за Брюсом, подобрали выброшенное. Эти вещи хранились в доме Брюса во время обыска, но не привлекли внимание сотрудников ФБР. Однако их присутствие, по-видимому, очень беспокоило Айвинса, коли он решился на непонятную ночную
