Я понятия не имел. Должно быть, кто-то мне помог.
Эмануэль сидел на стуле рядом с больничной койкой. Я сел, и он подошел, чтобы успокоить меня.
— Успокойся, — мягко сказал он.
— Ей нужны были ее дары.
— Я слышал, и ты их освободили.
Слезы текли по моим щекам.
— Они всегда принадлежали ей. Сколько раз они ей были нужны?
— Тсс, настройся.
Я пытался, но в голове у меня был полный кавардак. Зачем ей понадобились ее дары? В какой опасности она находилась?
Я покачал головой, и взгляд Эмануэля опустился в пол.
— Ты устал. Это не значит…
— Это могло случиться! — взревел я. — У меня ничего не получается, Эмануэль. — Я уже представлял себе, как влетаю в лианы и сдаюсь, позволяя им разорвать меня на куски.
— Ты раскрыл ее дары. Ты должен верить, что она смогла ими воспользоваться, — сказал он сквозь стиснутые зубы. — Ты сказал, что будешь ждать.
— Что? — Из прихожей донесся пронзительный голос моей тети.
Тогда я понял, что только что произошло. Я заговорил в гневе и озвучил свои мысли. Блядь. После этого меня посадят в карантин. Тетя и все остальные собирались продолжать наблюдать за мной, как ястребы.
Мое тело начало сотрясаться от беззвучных рыданий.
Я столько раз подводил ее и даже не мог найти. То, что произошло в тот день, будет преследовать меня всю оставшуюся жизнь.
Успокойся, Блейк, успокойся.
Я взял себя в руки и вцепился в капельницу, наполненную веществом, чтобы вернуть себе энергию.
— Прекрати, — сказала тетя, когда хотела поставить капельницу на место.
— Мне нужно найти ее, — прорычал я.
— Блейк, успокойся, — Эмануэль тоже был рядом со мной. Он дотронулся до моего плеча и сильно сжал. — Где? Я проверил последнюю зацепку. Ее там нет.
— Мне нужно найти ее, — снова крикнул я.
Он отстранился, когда мои ладони наполнились розовым поцелуем.
— Успокойся, Блейк, — сказал он, и я почувствовал укол в шею. Мой огонь исчез, и я почувствовал сонливость.
Констанс сказала:
— Тебе нужен отдых, Блейк.
Я вообще ее не видел. Она была такой быстрой.
— Зачем ты это сделала? — взревел Эмануэль. — Он не темный, Констанс. Ему больно.
Мое зрение затуманилось, когда тетя накричала на него из-за того, что я озвучил, и все — я отключился.
***
Около трех часов ночи я поднял голову. Казалось, что она весит сотню фунтов. Это было действие успокоительного, которое дала мне Констанс.
Разум был полон беспокойства. Зачем ей понадобились дары? В какой опасности она находилась, если чувствовала, что должна убить, чтобы защитить себя?
Мне казалось, что внутри я схожу с ума, но тело превратилось в кашу.
Я потянулся к ее сердцебиению, но ужасная боль пронзила мою грудь. Это было похоже на сердечный приступ. Слезы наполнили глаза. Я заслужил эту боль.
Я продолжал пытаться, и каждый раз результат был один и тот же. Это меня убьет, если я продолжу давить. Они будут круглосуточно у меня дежурить, чтобы убедиться, что я не покончу с собой.
Я освободил для нее дары. Почему она ими не воспользовалась? Была ли она все еще жива? Я знал, что бы я сделал, если бы она не выжила.
Боль исчезла, как только мастер Лонгвей сказал мне, что мне нужно сделать. Елене нужны были ее способности, и я должен был дать свое согласие.
Это вызывало у меня отвращение. Они даже не были моими. Они никогда не были моими, и она нуждалась в них больше.
Связь с ее разумом все еще была заблокирована. Я был в неведении, представляя себе наихудшие из возможных сценариев. Если бы только я мог достучаться до ее разума. Раньше это было легко. Это было так, будто она возвела вокруг себя стены, сквозь которые я не мог пробиться.
Я втянул ее в эту передрягу и не смог вытащить.
Я встал с кровати и пошел в свою комнату.
Когда я вошел, кровать Джорджа была пуста. Вероятно, он прокрался ночью в комнату Бекки.
Я упал на кровать и просто попытался еще раз услышать биение ее сердца. Я чувствовал себя таким слабым. Я не мог даже пошевелиться, так что у меня не было другого выбора, кроме как позволить действию успокоительного идти своим чередом.
Шли часы, и, наконец, в окно хлынул дневной свет. Ветерок, влетавший в открытое окно, был холодным, но освежающим. Мои часы показывали половину седьмого.
В мою дверь настойчиво постучали. Я встал с кровати и открыл ее.
Констанс стояла прямо передо мной.
— Они нашли Елену. Она в больнице в Тите.
Что?
Она вернулась. Я не стал дожидаться, чтобы услышать остальное. Я распахнул окно и выпрыгнул наружу. Мне было все равно, хватит у меня сил или нет. Моя воля была достаточно сильна. Я трансформировался как раз в тот момент, когда земля приблизилась, и в два взмаха оказался в пути. Я летел так, словно от этого зависела моя жизнь.
Констанс не последовала за мной.
Мое сердце бешено колотилось в груди, но я не останавливался. Я должен был увидеть ее, узнать, что с ней все в порядке, и что все кончено. Елена нуждалась во мне, и я был близко.
С каждым взмахом ко мне возвращались силы. Вот почему она дала мне успокоительное, чтобы я не мог превратиться в дракона. Вот какие было противоядие от успокоительного, которое она мне дала. Моя драконья форма была противоядием.
Я прибавил скорость, и сквозь облака показались башни Тита. Я испугался. Я не так уж долго пробыл в воздухе. Я знал, что стал быстрым, но и представить себе не мог такой скорости. Я пропустил посадочную площадку больницы на милю, и мне пришлось возвращаться. Я спустился и сбавил скорость.
Пара врачей ждала меня на крыше. Они, должно быть, знали, что я приду. Я приземлился, мои лапы едва коснулись земли, когда я трансформировался. Я подбежал к персоналу больницы и схватил синюю медицинскую форму, которую один из них протянул мне. Сначала я натянул брюки и последовал за ними через вход на крыше в больницу, просовывая руки в рубашку.
— Ее привезли час назад. Сейчас с ней врачи, — сказала мне одна из них, пока мы шли, ее удобные каблучки отрывисто поскрипывали при каждом быстром шаге.
— Кто принес ее сюда? — спросил я, поправляя рубашку.
— Это была пара. Они были на утренней пробежке и нашли ее под деревом.
— Они все еще здесь? — спросил я.
— Блейк. — Выражение ее лица было серьезным. — На ней почти не было одежды.
Я остановился.
Нет, нет,
